– Пшел… пшел вон, – приказал я.
Он не остановился, продолжал идти на меня, даже бросил кусок мяса. Я вытащил револьвер – что-то быстро я его пускаю в дело, а что делать, если в подъезде такое. Не то человек, не то зверь подался назад, сел на корточки и показал мне три пальца, как будто собирался креститься. Я сначала не понял, тут же посмотрел на проход вреди камней, на занавеску, кое-как сплетенную из соломы, на три палочки на стене – цифру три. Значит, квартира третья. Третья… Я порылся в сумке, чуть не сломал пальцы о каменную дощечку. Так вот почему сумочка-то неподъёмная… Три… да, вот, третья. Я протянул дикарю дощечку, успел мельком заметить на ней что-то – кажется, чертеж арбалета какого-то. Все ясно, дикарь хочет знать, как бить из арбалета диких оленей и тигров.
Я пошел дальше. Ящиков не было, приходилось раскладывать дощечки на подоконнике, кое-кто тут же их и забирал. Пятая, седьмая, десятая квартира… то есть, не квартира, пещера… Я поднимался по лестницам выше, раскладывал дощечки, спрашивал себя, что я вижу. Как могло сохраниться это племя, дикие люди – в центре большого города. Нет, я слышал, конечно, про индейские резервации, но то где-то там, за океаном, и то для индейцев, а чтобы вот так, для кроманьонцев каких-то… Интересно, как долго они живут здесь. Интересно, знают они вообще, что творится там, за стенами дома, или нет. Наверное, и не знают, прожили здесь миллионы лет, потом кто-нибудь выйдет наружу, увидит проехавшую машину, будет рассказывать, как встретил злого духа.
Этажи и дощечки все не кончались. К дощечкам прибавились бусы, бронзовые наконечники для копий, резаки, кожаные сандалии, еще что-то такое, давно забытое, отжившее. Но для них, живущих в подъезде, это было, несомненно, прогресс. Так, понятно, дикарей потихоньку приучают к цивилизации…
Я посмотрел в сумку – там оставалась глиняная чашка с чем-то серебристо-голубым, как только не рассыпалась. Квартира… черт, палочки, палочки, палочки, нет чтобы цифру нормально написать… Я остановился, растерянный, посмотрел, как смуглая девушка разрисовывает стену в подъезде. Все то же – звери, птицы, охотники, хижины на берегу реки… она обернулась, посмотрела на меня, взгляд был почти человеческий. Шагнула ко мне, долго разглядывала чашку в моих руках, потом показала пальцами десять и еще раз десять.
– Двадцатая квартира? Вы? – догадался я, протянул посылку. Не ошибиться бы, а то, кажется, ловкие здесь ребята, за ними глаз да глаз… девушка поклонилась мне, снова вернулась к стене, начала растирать стену голубым порошком, картина стала рельефной, сияющей, живой… Я улыбнулся. Хотелось сказать ей что-нибудь теплое, хотя бы узнать, как ее зовут, а то если что я еще в вашем подъезде буду, что надо, обращайтесь…
Я не успел додумать – она упала, и я даже не сразу заметил стрелу в горле девушки. Метко сбили… я обернулся, понял, что били из арбалета, да, вот так-то они охотятся на оленей… наклонился, сжал ее холодеющую руку, это было мерзко, снова вспомнился трупный запах там, на первом этаже. Посмотрел в сумку – ладно, жалко-жалко, а всех не пережалеешь,