Малышка Канна даже не дрогнула.
– Твой бросок.
– Зачем, детка? Зачем? Я не могу выбросить семерку, а ничья приносит победу мне. Ты проиграла.
– Всякая игра должна иметь начало и конец. Эта не закончится, пока ты не бросишь.
Похожие на когти пальцы загнали кость в стаканчик.
– Ну, если правила так важны для тебя… – Лабайя энергично встряхнула посудиной, – то пусть все формальности будут исполнены.
Разноцветный кубик покатился по донцу ведра.
Ладонь Канайонесс оторвалась от плеча Йатеха, а его меч выстрелил в сторону лица старой женщины. И тотчас та самая ладонь упала на его запястье, удержав клинок в полудюйме от морщинистого лица. Но было уже поздно.
Возможно, убежденная в своей победе богиня ослабила контроль над телом своей жрицы, а возможно, даже Бессмертных можно поймать врасплох, но хватило и того, что старуха вскрикнула испуганно и отпрыгнула назад, с размаху пнув ведро.
Кость упала с него и исчезла в куче мусора.
В закоулке снова воцарилась тишина, но на этот раз тишина эта была иной, чем в прошлый раз. Густой и мрачной. А когда Йатех взглянул на встающую с земли Лабайю, то увидел уже не старуху, но лишь Присутствие. Приведенную в бешенство богиню.
– Ты-ы-ы-ы… – Казалось, голос ее резал воздух.
Его госпожа ступила вперед и загадочно улыбнулась.
– Да?
– Ты меня обманула!
– Я? Я не использовала колдовства, не кричала и не трогала ведро. Я даже, клянусь милостью неопределенного высшего существа, не запела. У меня есть свидетель. – Она снова положила ему руку на плечо. – Это ты крикнула и перевернула столик. И как знать, может, ты еще и станцуешь, вечер ведь только начался. Ты проиграла.
Йатех не сводил взгляда с лица Лабайи. Глаза ее горели, волосы вставали дыбом, а кожа, казалось, сияла небесной синевой.
– Осторожней, – шепот Канайонесс звучал теперь на границе слышимости, – это тело не сумеет вместить все твое Присутствие. Еще несколько минут – и оно сгорит. А ты ведь платишь верностью за верность.
Звуки с главной улицы прокрались в закоулок – медленно и осторожно, как группка любопытных детишек, проникших туда, куда им ходить запрещали.
– Так-то лучше. – Девушка прищурилась. – Ты признаешь свой проигрыш?
Неожиданно раздалось тихое хихиканье:
– Но я не проигрывала. Я никогда не проигрываю, сладкая. Ты же помнишь? Судьба не оценивает выпавших костей, для нее выпавший Императорский Двор обладает такой же ценностью, что и Чума. Ох, что за взгляд. Но я сама согласилась на твои условия, верно? А потому – да, я признаю свой проигрыш, но ты, воровка душ, взамен кое-что сделаешь для меня.
– Мы не так договаривались.
– Знаю… знаю… и знаю также, что в нашем договоре ни слова не было о том, чтобы тыкать в женщину мечом. А потому не будем слишком мелочны. Я сдержу слово, но встреча встрече рознь. Ты, полагаю, хотела бы с ним поговорить, разъяснить несколько дел, напиться вина…