Он мрачно ощерился.
Нет. Он не застрянет здесь до конца жизни. Ни, тем более, после.
Интерлюдия
Сад, как и дворец, тонул в свете.
Разноцветные лампионы, развешанные на дверях и кустах, пронзали сплетения ветвей мягким светом, тьму разгоняли и медные лампы, высокие, в десять футов, а слуги в темных одеждах, с элегантно напомаженными и увязанными в аккуратные косы волосами, вооруженные дюжиной свечей и галлонами пахучего масла, неслышно кружили, следя, чтобы ни один источник света не погас. Их присутствие было заметно меньше, чем легчайшее дыхание ветерка, время от времени налетающее со стороны моря.
Но, несмотря на старания слуг, теней хватало, некоторые углы огромного здания казались истинным логовом тьмы, свет ламп и лампионов застывал в тревоге на краю особенно густых кустов, которые среди ночи утрачивали свой прирученный, цивилизованный вид. Будто бы года тщательного ухода хорошо оплаченных садовников в один миг сходили на нет.
Йатех тряхнул головой и почесался под экхааром. Слишком долго он находился с этой девушкой, слишком часто вслушивался в ее странные, отдающие безумием монологи, и теперь у него и самого появлялись похожие мысли и ассоциации. Лицо его чесалось, несколько месяцев без повязки привели к тому, что кожа отвыкла от грубой ласки материала, а новые ифиры наваливались на плечи.
Она не позволила ему взять те, с клинками из черного стекла, аргументируя тем, что они слишком характерны и всякий, кто их увидит, – уже не забудет. Вместо них купили другие, светлой стали, наверняка изготовленные кем-то из меекханских ремесленников, поскольку на мечах не было личной подписи мастера оружия иссарам и они оставались… неловкими. Баланс, похоже, копировал обычные мечи Севера, рукояти были чуть-чуть длинноваты, а кончик клинка слегка широковат. Что ж, как любое хорошее оружие, ифиры копировали и подделывали на всем Юге Империи, а ему как раз и попалась подделка не слишком удачная. Но ведь эти мечи должны оставаться тем же, чем был экхаар на его лице. Маскарадом.
Йатех сосредоточился на окрестностях.
Сияние ламп сопровождалось разнообразнейшими звуками. Музыка, льющаяся из окон дворца, врывалась в аллейки сада и смешивалась со звоном хрустальных бокалов, шумом разговоров, женским смехом. Едва миновала полночь, бóльшая часть гостей барона покинула душные комнаты и, пользуясь теплой ночью, принялась себя развлекать.
Сперва Йатех чувствовал что-то похожее на удивление: они пребывали в самом сердце Империи, у Кремневых гор, почти в шестистах милях к северо-востоку от Айрепра, где ему приходилось видеть подобные развлечения сильных мира сего, и, несмотря на некоторое отличие