По её поверхности пробежалась мелкая рябь, она хихикала. Отраженные предметы, окружающие нас, заплясали в её зеркале.
– Я? Я? Почему же?.. Я хотел… – смутился.
За соседнем столиком посетитель перебил меня: он громко поблагодарил знакомого продавца; мысли порою так громко проецируются в воздухе. Произнёс, что торопиться. На дне его плошки открылось отверстие слива в магистральный телопровод, и он завертелся воронкой и вскоре исчез.
– Я хотел с тобою серьёзно поговорить…
– А теперь минуточку внимания, – занял эфир обмена мыслями голосовой фон продавца, – Сегодня мы празднуем инициацию нашего мэра. И в честь праздника от заведения по пищеводам будут подданы эмуляторы увеселительных напитков. Приятного вам веселья!
– Зачем это? Я вовсе не собирался напиваться, – непонимающе глядел на любимую.
– Брось, дорогой. Отрегулируй на малую порцию. Всё-таки мы в гостях, и не хорошо не поддержать. Давай совсем немножечко.
– Ну, немножечко, так немножечко, – сдался.
У меня снова забурлило. Моя девушка засмеялась, а я опять смутился.
– Что же это такое? – проворчал. – Так скоро на меня оглядываться начнут.
– Не беспокойся не начнут, – подбодрила она. – Скоро после напитков все будут заняты только собой.
– Хорошо бы, а это…
– А что это? Очень вкусно, – сказала она.
– Какой-то ликёр. Называется «Деревенский», – вызвал я мнемосправку.
– Никогда ничего подобного не пробовала. Давай сюда почаще приезжать.
Хм, «приезжать» – ещё один ненужный глагол.
– Ты сегодня так строг к филологии. Случайно, не объявил ли войну языкознанию, – переливалась радугой девушка.
– Да нет… так… просто так. Я хотел серьёзно…
– Внимание! – разрезал эфир строгий фон продавца. – Из ионосферы произошёл мощный выброс солнечной радиации, и через три минуты облучение достигнет поверхности земли. Кафе переходит на подземный режим. Места будут временно герметизированы. Приносим извинения за неудобства.
На плошки мест опустились крышки, которые до этого были откинуты на петлях. Гулко затрясло: гидравлика опускала кафе под землю.
Герметизация экранировала, и мысли не пробивались за плошки. Пришлось ждать, пока экстренное погружение не завершится. Милая сказала, что я сегодня больно строг к языку. Может быть. Вспомнилось ещё одна идиома, и тоже бессмысленная. «За время ожидания я успел состариться». Что это могло означать? Как это – «состариться»? Лучше уж сказать: «за время ожидания всё во мне успело скиснуть». Но так не говорят, так не принято.
Под землёю темнее, кварцевое освещение мягче дневного, что впрочем привносило в атмосферу нежное расположение к более близкому общению. Делало деликатным уединение за столиком; соседние были почти не видны. Вот сейчас, – решил, – и скажу то сокровенное, ради