Никто из нас троих, до этой нежной августовской ночи, никогда не был в этих забытых Богом и людьми местах. Мы не знаем дороги, не знаем, что, ждет нас впереди и за каким поворотом может подстерегать нас неожиданная опасность. Только в заднем кармане моих спортивных брюк лежит сложенный вчетверо листок, вырванный из старой ученической тетради. Эта наша карта. Я сам лично нарисовал ее от руки, и выучил наизусть; где какая река течет и, где какой город находится. Только вот реки, города и прочие населенные пункты нам пока еще, к сожалению не попадались. Куда ни кинь взглядом вокруг лишь только одни поля и больше ничего интересного. Мы абсолютно одни в этом чужом и незнакомом нам мире. Я верчусь по сторонам, тщетно всматриваясь в темноту, пытаясь хотя бы на миг разглядеть хоть какие-то признаки присутствия человека – но все безрезультатно. Вокруг все также тихо и пустынно, как пять, десять, пятнадцать минут назад. Такое впечатление, что мы остались одни на весь белый свет, заблудившись в этом страшном океане тишины. Все вокруг нас дремлет. Даже звезды, куда-то пропали, а мы все едим и едим, а ночь все не кончается и не кончается.
Окна открыты настежь и через них врывается свежий ночной ветер. Может это он не дает мне спать? И разговор почему-то не клеится: мне не охота, Артур за дорогой следит, а Шурик задумчиво курит свою любимую «Приму», барабаня пальцами по боковому стеклу. То ли окружающая обстановка давит, то ли просто устали за день за всеми этими хлопотами и сборами, но говорить никому не охота. Каждый думает о своем. Я вот уехал и даже с Лорой не попрощался. Надо было конечно к ней заскочить, но Артур попросил, чтобы никому не слова. Даже любимой девушке. Хотя, какая она мне по большему счету любимая? Так просто хорошая подружка. Просто нравится очень, а иногда мне даже кажется, что я ее люблю.
От этих мыслей мне становится не по себе.
– Давай кассету поставим, – предлагаю я Шурику и повернувшись назад, достаю свою черную дорожную сумку. Где-то там, на самом дне, лежит моя любимая Таня Буланова. Может она сможет отвлечь меня от всех этих не веселых мыслей? Но, увы. От ее тоскливых песен мне становится еще грустнее. Ну, почему так на свете бывает? Вроде и нравится девчонка. Вроде плохо без нее. Тянет к ней несмотря ни на, что. А она? А, что она? Она непонятно, что вообще о тебе думает.
– Под такую музыку только о безответной любви хорошо вспоминать, – подает голос Артур.
– Точно. У тебя нет там больше ничего по веселее, – вторит ему Шурик, и я молча, протягиваю ему вторую и последнюю нашу кассету.
– Королева, – с первых же аккордов угадываю я.
Совсем другое дело. Я будто от сна очнулся. Теперь мне хочется петь и танцевать. Вот, что с нами музыка делает!
– А