– Вероятно, вы смотрели самиздатовскую версию Кама Сутры, – предполагаю.
– Не помню я, как эта книга называлась. Вроде там начальных листов не было, – вспоминает. – Мы с тобой тоже будем пробовать по-разному? – наконец задает интересующий ее вопрос.
– Конечно. Когда ты станешь женщиной, – смеюсь. – Сейчас мы с тобой ограничены в желаниях и экспериментах.
– Ты говорил, что в попу тоже приятно, – обличает меня.
Предполагаю, что без смазки получится так же, как с Маринкой.
– Давай в следующий раз попробуем, надо будет кое-что запасти, – отказываюсь. – Нам ведь сегодня и так хорошо! – утверждаю.
Танька благодарно целует в щеку.
– Я такая счастливая! – признается. – Так бы лежала и лежала с тобой, – продолжает и потерлась щекой о мое плечо. – Сюда никто не придет? – беспокоится. – Чья это комната? – интересуется.
– Я, как и обещал тебе, договорился с моим знакомым. Сюда никто не придет, пока мы здесь. Когда мы с тобой расстанемся сегодня, я ему сообщу, – успокаиваю ее.
– Хорошо-то как! – констатирует она. – Почему женщины и девчонки так по-разному рассказывают про это? Ведь это так приятно! – непонятно интересуется Танька.
– Давай потом и об этом поговорим, – предлагаю: – Нам пора собираться.
Гляжу на часы, стоящие на телевизоре. Уже был пятый час. Пора готовиться на поезд в Москву.
Таня явно расстается со мной с сожалением. На прощание целуемся. Легко шлепаю по ее симпатичной попке. Радостная уходит через второй выход из подъезда.
Глава 4.
Июнь. Москва.
Еле допёрли многочисленные свертки до вокзала. Снова обшарпанный и вонючий плацкартный вагон. Теперь нас трое. Стаса предупредил, что ему придется ожидать нас на улице во время продаж-покупок, так как люди, с которыми нам приходится общаться против новых лиц. Стас понимающе кивнул. Фил – заметно обрадовался. По приезду сохранил наши билеты на всякий случай. Ребят предупредил, чтобы не дергались при встрече с милицейским патрулем. Часть груза пришлось оставить в камере хранения.
Соломоныч искренне обрадовался, увидев нас. Сразу вызвонил Аду Антоновну. Я посмотрел на Юрку.
– Мне что, выйти? – догадался он.
Киваю.
– Я тебя потом позову, – обещаю.
Достаю бобину с пленкой и конверт с текстами и нотами. Вопросительно смотрю на присутствующих.
– Я же говорил, что Сергей умный парень, – заявил довольный Соломоныч Аде Антоновне.
– Давай Сережа сразу определимся с твоим творчеством, – решительно заявляет женщина.
Киваю опять.
– Ты согласен предложить для продажи некоторые свои песни? – спрашивает, пристально вглядываясь в меня.
Снова киваю.
– Ты гарантируешь, что их еще никто не зарегистрировал? – допытывается.
– Возможно,