У него нет больше постоянного жилища, он – а-никетанах. Движимый Духом, он может останавливаться просто под деревом или в пещере, на берегу реки или в заброшенном здании, но никогда не в собственном доме. И потому его принято спрашивать не «Где ты живёшь?», а «Где ты сидишь?», «Где твоя асана (подстилка для сидения)?». Он блуждает из одного места к другому и ест и спит там, куда бы скитания ни привели его к полудню или на закате. Единственно запретные для него – те места, где он жил до принятия санньясы или где могут повстречаться его родственники и друзья. В остальном его свобода абсолютна; у него ни перед кем нет обязательств, и никто так же не обязан перед ним. В этом мире нет больше ничего, что он мог бы назвать своим, ибо он более не может даже называть «собой» этот сгусток плоти и мыслей, из которых состоит его шарирам. Он – нирмамо нирахамкарах (свободный от «я» и «моё»: Бхагавадгита, 12.13 [37]). И хотя шастры позволяют ему приостановить скитания на четыре месяца сезона дождей, но и в его пещере или хижине (кутире) должен присутствовать лишь самый минимум, который обеспечит его основные нужды.
В условиях современного общества и изменений в людском мировоззрении, многие санньяси решили оставить жизнь на подаяние и постоянные скитания. Однако сам идеал остаётся и должен оставаться неизменным, несмотря на все другие изменения, требуемые временем или обстоятельствами: каждый санньяси, несомненно, должен получить опыт паривраджьи (скитальческой жизни) в течение достаточного периода времени. В любом случае, помимо официальных и «заметных» санньяси, в пещерах, гротах и на дорогах Индии по-прежнему живёт бесчисленное множество аскетов без какого-либо статуса, которые безразличному или даже враждебному взору прохожих могут показаться обычными нищими. Но именно через таких людей древний идеал яти (отрекшегося от мира) сохраняется и передаётся потомкам. Им безразличны меняющиеся времена: они приходят и уходят, как им заблагорассудится, свободные ото всех забот, покрытые лишь обрывком ветоши или и вовсе без одежды. Они спят, где придётся, едят любую пищу – будь то дикие плоды и коренья из джунглей или зерно, смоченное в воде, но будут и совершенно счастливы, даже если в течение многих дней им не достанется ничего, кроме воды.
Но, в любом случае, даже те, кто чувствуют себя обязанными приспособить свой образ жизни к современным условиям, живут в матхах (монастырях) или ашрамах и зависят от севы (подарков и подношений) учеников, ничуть не меньше обязаны сохранять дух нищеты и отречения во всём, что касается пищи, одежды и крова. Брать больше того, что жизненно необходимо, будет равносильным отказу от идеала, который они исповедуют. В своих Письмах в Ашрам Гандиджи называет подобное поведение обыкновенным воровством.
Санньяси