– Вот болтушка неугомонная! Ну, поговорила, и хватит! А теперь принеси мне перо и бумагу. Король не только мой повелитель и государь, но также единственный мой близкий родственник, которого я почитаю как отца.
– В таком случае, донья Хуана Португальская, его царственная супруга и наша прославленная королева, приходится вам матерью? Хороша наставница для невинной и скромной девушки! Нет и еще раз нет, любимая моя госпожа. Вашей благородной матушкой была донья Изабелла Португальская, ни в чем не похожая на свою распутную племянницу.
– Ты себе слишком много позволяешь, донья Беатриса, и порой забываешься! Я желаю написать письмо моему брату и королю!
Изабелла не часто говорила с такой строгостью. Беатриса даже вздрогнула, и слезы выступили у нее на глазах. Поспешно принесла она принадлежности для письма и лишь тогда осмелилась взглянуть на Изабеллу, чтобы прочесть по ее лицу, действительно ли та на нее разгневалась. Но лицо принцессы было вновь прекрасно и безмятежно. Беатриса де Бобадилья поняла, что ее госпожа, поглощенная своими мыслями, уже не сердится, и сочла за благо более не касаться спорного предмета.
И вот Изабелла приступила к своему ставшему знаменитым письму, в котором, словно забыв свою природную застенчивость, заговорила как истинная королева. По договору в Торрес де Гисандо она была признана – если отбросить притязания дочери Хуаны Португальской – законной наследницей трона, при условии, что она не выйдет замуж без согласия короля. Теперь Изабелла приводила доводы в оправдание своего решения, ссылаясь на то, что ее враги, нарушая торжественные обещания, всячески стараются заставить ее вступить в несовместимый с ее достоинством или с ее чувствами брак. Далее она указывала на выгоды объединения королевств Кастилии и Арагона и просила короля благословить предстоящий союз. Письмо было одобрено Хуаном де Виверо и всеми советниками Изабеллы, а затем отправлено Генриху IV с особым гонцом. Сразу же после этого начались приготовления к встрече нареченных.
Уже в ту пору этикет кастильского двора славился своей сложностью. Сразу же возникли затруднения, которые Изабелла устранила со свойственной ей прямотой и спокойствием.
– Мне кажется, – заявил Хуан де Виверо, – что этот брак не может быть заключен, пока дон Фердинанд не признает превосходства нашей Кастилии над Арагоном. Его род – всего лишь младшая ветвь царствующего дома Кастилии, и его королевство было некогда нашей вассальной вотчиной.
Эти слова вызвали всеобщее одобрение, и только принцесса осталась недовольна. С обычной своей грацией и естественностью она указала на все слабые стороны и нежелательные последствия такого предложения.
– Все это справедливо, – сказала она. – Конечно, Хуан Арагонский – сын младшего брата моего царственного деда, но это ничуть не умаляет его королевское достоинство. Помимо