– Вот что ты мелешь?! Говорил же, нужно рот ему заклеить, сил моих на этого оглоеда больше нет! – сатир принялся споро развязывать веревки на моих руках и ногах, объясняя: – Не слушай его, Гатька. Дело всё в том, что ты, так и не выходя из обморока своего странного, метаться жутко начала. А следом за тобой и Рид разбушевался. Выл в камере, на стены бросался. Мы тебя связали, вчетвером еле сдержать смогли, а потом так же внезапно стихли вы оба. Ты, вроде как, уснула спокойно, а мы все к Ридъяру кинулись, проверять…
– Как он?
– Жив, здоров и вполне разумен, – Параур снова оказался в зоне моей видимости и, очаровательно улыбнувшись, посмотрел мне в глаза. – Только почему-то нам кажется, что вы этому немало поспособствовали, шесми. Не хотите ли прояснить ситуацию?
– Нет, я хочу увидеть его.
– Это вполне ожидаемо, но он сейчас спит. Парень перекинулся только под утро. Процедура оборота весьма болезненна для малышей, а уж если впервые оборачивается взрослый, то боль практически невыносима. Таких случаев на моей памяти было совсем немного, и процент выживаемости весьма невелик.
– Я хочу его видеть!
– Увидите, как только он немного отдохнет, – в дверях "моей" комнаты, позади всех, показался сам хозяин дома, Змееуст. – А сейчас, когда наша милая дама, наконец, пришла в себя, мы хотели бы подробно выслушать рассказ о том, как вы провели день до своего совершеннолетия. Желательно не упускать ни малейшей детали. Пройдемте в большую гостиную, Агата, мы вас уже заждались.
Я хотела снова возразить, но Хаим аккуратно сжал мою затекшую ладошку и легко покачал головой:
– Идём, Гатька, скоро тебе предстоит познакомиться кое с кем, но до этого необходимо заполнить много пробелов. Ратмир под воздействием магии Параура сообщил отцу много интересного: о письме от твоей матери, о клятве данной погибшему Азарту, и о вашем кровном единении тоже… Времени очень мало, а прояснить нужно многое. Понимаешь?
– А что со временем, куда торопимся-то?
– На рассвете ты отправляешься на остров Назир, к своей родне по отцу. Твой дядя скоро будет здесь.
Больше со мной пояснительных бесед не вели.
Спустя почти три часа допроса надо мной сжалились и отпустили отдохнуть. До комнаты, в которой я очнулась утром, меня сопровождали Параур и Вулф. Голова гудела, глаза слипались и есть хотелось неимоверно. На прикроватной тумбочке стоял стакан холодного молока, два куска хлеба со злаками и отвратительного вида каша. Сморщившись при виде такой заботы, откусила кусок хлеба и медленно его прожевала. В душе клокотала обида и злость, огонь ярости разгорался все сильнее, а эти двое так и стояли у входа. Не сдержавшись, с размаху скинула "завтрак аристократа" на пол и упала на кровать. Прикрыв глаза, напомнила своим сопровождающим:
– Позовите ко мне Ридъяра и Ратмира, вы обещали…
– Позовем, вот отдохнете и встретитесь.
Прежде чем я открыла глаза, хлопнула входная дверь. Сбежали. Меня затрясло от бессильного