Избрана торопливо завернула зеркало в полотно и спрятала на самое дно сундука. У нее было слишком много сложностей и кроме него.
Княгине Избране пришлось изрядно помучиться, принимая решение, идти или не идти самой с войском. Благоразумие говорило за то, чтобы остаться в Смоленске: если она пойдет в поход, то народ неизбежно заговорит о «мече в руке женщины» и о «Марене на ее коне». Но внутреннее чувство подталкивало Избрану к другому решению. Она не хотела признаться даже самой себе, что из дома ее гнал смутный страх. Она боялась и отпустить бояр с войском в поход без присмотра, и остаться в Смоленске без войска.
Смоленск не слишком-то обрадовался известию, что верховный жрец схвачен и по приказу княгини сброшен в поруб. Бояре промолчали – Громан был сам виноват, не вовремя взявшись пророчить поражение в походе. Даже Секач смекнул: если в неудаче понадобится виноватый, лучше пусть это будет жрец. Народ поворчал, покачал головами, почесал в бородах. Но удальцов, готовых возмутиться громко, не нашлось, и все примирились с произошедшим, видя спокойствие княжьего двора и обиженное молчание святилища.
Но недовольство лишь ушло в глубину. Варяги Хедина принесли с торга вести, которые окончательно испортили Избране настроение. Слухи о пророчествах Громана просочились в избы и теперь вовсю ходили среди простолюдинов.
– Люди говорят, что твой брат жив и скоро вернется, – рассказывал Хедин, однажды в полдень поднявшись к ней в горницу. – Гуннар и Вальбранд слышали сегодня утром такой разговор.
– Вот как? – Избрана резким движением руки выслала вон горничную девку и даже няньку, дремавшую за прялкой, хотя они с Хедином говорили по-варяжски и челядь не могла их понимать. – Кто это сказал?
– Говорят на торгу. – Хедин подождал, пока девка растолкает няньку и вместе с нею выйдет, а потом добавил: – Говорят, что он жив, что его видели и что он скоро будет в Смоленске с большим войском.
– Возьми их всех Марена! – едва выговорила княгиня. – Но ведь все это одна болтовня старого глупого… Или… Постой! Это пересказ все того же пророчества или кто-то на самом деле видел его живым?
– Никто не говорит, будто видел его. Ты разве не знаешь, как толпа распространяет слухи? Один говорит другому: «А вот я слышал, говорят…», и люди верят, как будто это самая непреложная истина. Но то, что именно эти слухи охотно поддерживаются, означает,