– Ярослав Всеволодович? Вас беспокоят из газеты «Свидетель», – сразу же представилась я. – Можно прямо сейчас задать вам несколько вопросов?
Уже через несколько минут я получила довольно исчерпывающую информацию о жене депутата Владимирцева. «Итак, несколько замкнута, предпочитает общаться только с родственниками да двумя-тремя близкими подругами, хотя светские отношения с коллегами мужа и их женами поддерживает регулярно, – читала я свои стенографические записи. – С Еленой Кавериной дружит очень давно, наверное, со студенческих лет. Очень скромная, без малейших признаков помпезности, Инга отказалась от охраны и продолжает работать в обычной городской школе преподавателем русского языка и литературы».
– Хм, случай небывалый в мировой практике, – усмехнулся Кряжимский, как только я ввела его в курс дела. – Обычно у депутатов либо секретарши на первом плане, либо толстые курицы, которые имеют несчастье иметь штамп в паспорте и общих детей от этих самых народных избранников.
Да, Инга действительно не вписывалась в стандартный джентльменский набор депутата: красивая, умная, она еще являлась вполне законной женой Владимирцева! Впрочем, это ни ей, ни мужу ни в коей мере не вредило.
В подъезде нас встретил тот же самый охранник, но на этот раз он не стал чинить препятствий и после формального осмотра документов быстро пропустил в квартиру нашу малочисленную на этот раз делегацию. Соседи Владимирцевых, которым неожиданно срочно понадобилось сходить за хлебом, вынести мусорное ведро, в очередной раз вывести на прогулку собаку, проводили нас любопытными взглядами.
– Добрый день, – поздоровалась я с Еленой Прекрасной и едва удержалась, чтобы не сказать вслух – несмотря на вечное женское соперничество, – какая она красивая и милая. «Чепуха какая-то, – отмахнулась я, вспомнив свои недавние размышления о ее причастности к смерти Геннадия Владимирцева. – Такая женщина просто не может быть причастна к чему-то грязному и порочному».
Вспоминая институтский курс все той же греческой мифологии, я знала, что еще в пятом веке до нашей эры мужчины научились ценить женскую красоту. И не только троянский царевич Парис, подаривший Елене яблоко с надписью «Прекраснейшая». Как раз его-то, может быть, и на свете-то никогда не было. А вот обыкновенные люди из плоти и крови были уверены, что прекрасное тело обязательно обладает красивой душой и не может заключать в себе злых помыслов.
Вообще-то я не очень-то подвержена подобным умозаключениям, которые в реальной жизни до добра не доводят, – может, у древних греков чистая душа с красивым телом и неразделимы, но у нас в Тарасове такое сплошь и рядом происходит. Впрочем, в случае с Еленой Прекрасной – Кавериной я почему-то больше доверяла собственной интуиции и… древним грекам.
– Елена Николаевна, я бы сначала хотела поговорить с вами наедине, – попросила я, не доходя до гостиной. И сразу поняла, что моя просьба хозяйку