В книге Остена-Ли «Жизнь»[27] есть отрывок, который при небольшом воображении дает представление о той жизни, какую вела долгие тихие годы в деревне мисс Остен. «Можно считать обычным явлением, что большая часть работы или наблюдения за ее выполнением падала на плечи хозяев и хозяек, а меньшая оставалась слугам. Что касается хозяек, то, думаю, всем понятно: они принимали личное участие там, где дело касалось тонкой кулинарии, а также готовили домашние вина и делали отвары из трав для медицинских целей… Дамы не гнушались ткать полотно, из которого шили постельное белье. Некоторые хозяйки мыли своими руками после завтрака или чая любимый фарфор». Мисс Остен проявляла здоровый интерес к платьям, шляпкам и шарфикам; она прекрасно шила и вышивала. Ей, как и положено, нравились красивые молодые люди, и она не имела ничего против флирта с ними. Она увлекалась не только танцами, но и участием в любительских спектаклях, карточной игрой и другими нехитрыми развлечениями. Ей «удавалось все, что она делала руками. Никто из нас не мог кинуть бирюльки так ловко, что получался великолепный круг, или собрать их такой твердой рукой. Ее представления с чашкой и мячом были великолепными. В Чаутоне она показывала его непринужденно и легко – ловила мячик по сто раз подряд, пока не уставала рука». Неудивительно, что ее так любили дети, им нравилось, как естественно она себя с ними держит, и еще нравились длинные, обстоятельные истории.
Никто не назвал бы Джейн Остен «синим чулком» (этот типаж не вызывал у нее симпатии), но ясно, что она была образованная женщина. Р. У. Чэпмен, известный знаток ее творчества, составил список книг, про которые точно известно, что она их прочла, и он оказался весьма внушительным. Конечно, она читала романы Фанни Берни, Мери Эджуорт и миссис Рэдклифф («Тайны замка Удольфо»); читала она и романы, переведенные с французского и немецкого (среди них роман Гете «Страдания юного Вертера»); и многое другое, что она смогла взять из передвижных библиотек Бата и Саутгемптона. Она хорошо знала Шекспира, из современников читала Скотта и Байрона, но ее любимым поэтом оставался Коупер[28]. Нетрудно понять, почему Остен привлекал его холодный, элегантный и здравый стих. Она читала доктора Джонсона и Босуэлла, книги по истории и проповеди.
Это подводит меня к тому главному, что было в ее жизни, – к написанным ею книгам. Писать она начала рано. Со смертного одра в Винчестере она написала племяннице, пристрастившейся к сочинительству, письмо, в котором советовала ничего не писать до шестнадцати лет, признаваясь, что сама часто