вас благородное сердце, – с чувством сказала принцесса. – Итак, жалую вам мой орден Азиатского креста. И клянусь: за удачное исполнение этой миссии граф Орлов повысит вас в чине! Итак, майор Христенек, завтра со всем своим двором я выезжаю в Пизу… – И, будто спохватившись, она прибавила: – Да, там заходил этот банкир от графа… Пусть он сегодня снова зайдет.

      У дома принцессы стоял большой дорожный берлин, запряженный шестеркой лошадей. Доманский и Черномский руководили слугами. Принцесса в дорожном плаще придирчиво наблюдала за дорожной суетой.

      – Архив, – шепнула она Доманскому.

      Доманский исчез в доме и вернулся со знакомым большим баулом.

      – Я позабочусь о нем, – говорит поляк.

      – Пистолеты?

      Доманский кивнул, указывая на баул.

      – Два положите в карету. И оба заряженные… Вы поедете с вещами в берлине. Я, Черномский, моя камеристка и… – она ласково взглянула на стоявшего поодаль Христенека, – и господин русский майор поедем в карете.

      – Лейтенант, – улыбаясь, поправляет Христенек.

      – Я обещала вам майора… Учтите, я всегда держу свои обещания.

      У дома появился банкир Беллони.

      – Вот этот господин сейчас подтвердит. Вам все заплатили?

      Беллони низко кланяется.

      – Боюсь, что не до конца…

      – Синьор Доманский… – усмехается принцесса.

      Доманский молча подходит к Беллони и отвешивает ему звонкую пощечину.

      – И передайте всей вашей жадной своре: я всегда плачу по счетам!

      Две огромные кареты ехали по Риму. У церкви Сан Карло кареты остановились.

      Принцесса вышла из кареты и раздала щедрую милостыню нищим.

      – Молитесь за меня, – услышал Христенек из окна кареты ее голос.

      При приветственных криках толпы нищих оба экипажа направляются по Корсо к Флорентийской заставе. И покидают Рим.

      Орлов: Сиятельная любовь

      «Я нанял для нее в Пизе великолепное палаццо…»

      Дворец в Пизе.

      У огромного окна стоял граф Орлов. Он видел, как ко дворцу подкатили кареты.

      «Гонец от Христенека сообщил мне, что с ней едут 60 человек челяди, два поляка и камер-фрау».

      Кареты остановились. Христенек помог принцессе выйти из кареты. Из огромного берлина шумно высаживались слуги.

      Орлов стоял в конце длинной анфилады роскошных комнат на фоне картины в золотой раме, изображающей Чесменский бой.

      «Мне хотелось увидеть ее вот так, неприбранную: в дорожном плаще, после четырех дней тряской дороги…»

      Принцесса легкой, летящей походкой стремительно шла сквозь анфиладу дворцовых комнат.

      И навстречу ей, будто из золотой рамы, из картины Чесменского боя, выдвинулся красавец богатырь в белом камзоле, с голубой Андреевской лентой через плечо, в белом парике…

      Поздний вечер в покоях палаццо Нерви. У камина сидели принцесса и Орлов. Разговаривали по-немецки.

      – Пришелся ли дворец