«Кукольник владеет огромным талантом… Было время, когда сам Пушкин завидовал успеху Н. В. Кукольника… Кукольник умнее, ученее, основательнее Пушкина и дальнее его смотрит на вещи.»
«Однажды у Плетнёва зашла речь о Кукольнике. Пушкин, по обыкновению, грызя ногти или яблоко – не помню, сказал: – А что, ведь у Кукольника есть хорошие стихи? Говорят, что у него есть и мысли. – Это было сказано тоном двойного аристократа: аристократа природы и положения в свете. Пушкин иногда впадает в этот тон и тогда становится крайне неприятным.»
В период творческого расцвета Кукольника поражает любовная трагедия. Он знакомится с дочерью отставного капитана I-го ранга Екатериной Тимофеевной Фан дер-Флит.
Просьба Поэта.
Дай мне любви – душа воспламенится,
Дай взоров мне приветливых, живых,
Огонь поэзии отрадно загорится,
И загремит торжественно мой стих.
Твои уста с жемчужным ожерельем,
Твое чело в каштановых власах,
Твой глаз с младенческим весельем
И сладкий звук в твоих речах -
О, для всего найду я выраженья!
Как древний жрец, наитый божества,
Исполнюсь я живого вдохновенья,
И будут чар полны ничтожные слова!
(1838).
Будучи очень застенчивым, Нестор Кукольник долго собирался сделать предложение Екатерине Тимофеевне, несмотря на видимую взаимность с её стороны. Пока он собирался и изливал свои чувства во множестве страстных стихотворений, в дом к Фан дер-Флитам явился прославленный контр-адмирал Михаил Петрович Лазарев и объяснился с родителями. Отец Екатерины Тимофеевны тут же дал слово, даже не спросив согласия дочери. Влюблённые были в отчаянии. Чувства их стали ещё сильнее, но… окончательно перешли в платонические. В это время Нестор Васильевич писал для Екатерины Тимофеевны драму-фантазию «Джулио Мости», и посвящение было обращено к ней под именем «Леонора», как он её и называет во всех своих стихотворениях к ней:
«Но едкий света блеск, но шум его забав,
Но лесть бездушных душ, притворство и бесстрастье
Обезобразили естественный твой нрав…
Зато ты обрела своё земное счастье.
О, будь же счастлива!..»
«О Боже мой, как я её люблю!..
Ни крик врагов, ни шум разгульный пира
Не отвлекут от моего кумира
Крылатых дум! Я все ЕЁ пою!
Но стих моих страданий глух, невнятен,
Он к темноте загадочной привык;
Но вече чувств – особенный язык,
И редкому он может быть понятен
В моей любви нет людям откровенья!
Пусть я паду под тайною моей,
Пусть