– Добрый вечер! – мама вышла из комнаты, потягиваясь. Легка на помине. Она с улыбкой обняла нас и стала расспрашивать, как прошли эти три дня, на которые они нас покинули. Какой срок! Мы с братом, делая самый непринуждённый вид, на который способны в данной ситуации, начали рассказывать. По нашим словам, мы просто смотрели фильм, а потом легли спать. Конечно, зная нашу неограниченную лень, мама нам поверила. Тем более это почти правда, только Джон в это время был на какой-то тусовке. Об этом, пожалуй, стоило умолчать. А на вторую ночь ко мне пришли друзья и случайно остались до утра, потому что стало темно и я решила, что особого вреда мне не принесёт, если они переночуют в почти пустом доме, а не пойдут по почти пустой тёмной улице. Второй день был описан почти полностью правдиво. Ну, только мы не уточнили, где был Джон, и что я гуляла и не спала всю ночь. Надо срочно пойти исповедаться.
Вскоре вышел папа в хорошем настроении, и они с моими братьями спустились в гараж за ёлкой. Это был и правда очень семейный и тёплый вечер. Мы рассказывали наши семейные легенды, которые с открытым ртом слушал Дима. У нас это своеобразный ритуал введения человека во взрослую жизнь. Сначала он должен поверить всем нашим байкам, а потом в течение года узнавать, что все они – ложь. Но больше всего нам запомнилась, конечно, становящаяся всё более нарядной ёлка, сверкающая и блестящая. Каждая игрушка на ней имеет свою историю. Одни покупали мы все вместе, другие нам дарили дорогие нашей семье люди. Мы забрызгали весь дом искусственным снегом и устроили конкурс на лучшую гирлянду из бумаги. Победила, конечно, самая аккуратная и терпеливая в нашей семье – мама. Её снежинки мы повесили над входной дверью. Дом мгновенно преобразился. Он стал таким ярким и праздничным. Он стал счастливым. Здесь все смеялись над добрыми шутками, общались друг с другом и просто жили, как делала семья Тома. Этим вечером папа не отсутствовал вторые сутки на работе, мы с мамой не ругались, Дима не притворялся, что ничего не происходит и он счастлив, делая уроки, а Джон не сидел в своей комнате, игнорируя весь мир. Я боялась, что это закончится. Мне не хотелось снова уходить в свою комнату, надевать наушники и заниматься чем угодно, только бы не чувствовать себя. Я не хотела снова садиться за уроки с усиленным усердием. Не хотела делать вид, что не слышу, как кто-то входит поговорить со мной, но, не зная, как ко мне подступиться, уходит. Мне хотелось, чтобы всю мою вечность занимал этот вечер и мои собственные мысли не могли бы его омрачить. Но ничто не вечно, и, когда папа уходит на работу,