Нарисовав такой портрет, Макс поморщился: «Ну, братец, – отругал сам себя, – ты стал банален. Классический портрет, ни грамма фантазии, короче, поиграл на слабую троечку. А где же воображение, где полет детективной мысли? Стареешь! Андрей бы сказал: «Шеф, тебе надо отдохнуть» и был бы прав».
Максим расстроился. Что-то у него сегодня не клеилось. То ли от того, что нарушились его планы, то ли встал не с той ноги, то ли давно не общался на посиделках с Андреем и это вносило дискомфорт в его творческое самочувствие, то ли от неизвестно откуда взявшегося ощущения тревоги, но, так или иначе, игра, по его представлениям, не получилась.
Воображение никак не включалось. Однако с самооценкой у него все в порядке! В ожидании «голоса» Омский бесцельно перебирал бумаги на рабочем месте и продолжал фантазировать. Прошло двадцать минут. Макс забеспокоился. Тридцать. Гость не приходил. Макс выглянул в окно: возможно, клиент ждет внизу, не может зайти в подъезд, потому что забыл код. Никого. Он закрыл окно и тут же услышал шум и крик на лестнице.
Макс выскочил из квартиры: так и есть, что-то случилось этажом ниже. Он спустился вниз и на площадке увидел девушку, прислонившуюся к стене (а ведь чувствовал же, что может случиться нечто подобное! Недаром его состояние было таким странным! Он хорошо помнил момент, когда взглянул на часы и отчего-то занервничал), и лежащего на лестничной клетке окровавленного мужчину. Девушка всхлипывала и пыталась что-то объяснить соседке, выглянувшей на крик из квартиры справа, потом, увидев Маска, начала рассказывать ему, что наткнулась на человека только что, поднимаясь по лестнице: лифт не работал. Омский наклонился к мужчине и потрогал пульс. Бесполезно. Мужчина был мертв.
Самое удивительное, Макс узнал его: человек этот был тот самый «голос», который так спешил посоветоваться с детективом о каком-то своем необычном деле. Вот он – его посетитель: мужчина лет шестидесяти, среднего роста; седые волосы разметались по полу. На нем был серо-зеленый поношенный пиджак и темно-серые брюки. На рубашке какого-то грязно-синего цвета расплылось красное пятно. Вернее, оно было не красным, а бордовым и по форме напоминало голову медвежонка. И даже стоптанные туфли были на нем такие, какими нарисовало их воображение Макса. Очки с толстыми линзами сдвинулись в одну сторону, правая дужка была за ухом, а левая – почти под носом, в глазах застыло удивление. Но было еще что-то в этом мужчине, что зацепило Макса… Он пытался понять, что его так напрягает, но не мог сосредоточиться…
Макс