Также мы заметили, что техническое обслуживание и ремонт осуществляли в основном женщины и дети.
Первые электрические поезда встретились нам около Москвы.
Линии высокого напряжения пересекают всю страну со всех сторон и во всех направлениях. Опоры в основном деревянные.
Около столицы леса уступают место возделанным полям. Растят в основном пшеницу и картофель. На пастбищах – большие стада коров, лошадей и коз. В окрестностях небольшого города Рязани появляются первые фруктовые деревья. В основном абрикосы.
По мере приближения к Москве количество деревень и церквей увеличивается. Дома построены довольно просто: стены обмазаны глиной, крыши одинаковые, соломенные. Около каждого жилья стоит длинный шест 3–4 метра высотой, на котором укреплен скворечник для птиц.
По дороге от Москвы к Тамбову местность снова меняется, становится в основном холмистой. Это настоящие русские горы.
На всех станциях в сельской местности – типичная обстановка славянского рынка. Крестьяне приходят туда, чтобы продать выращенное на маленьких земельных участках: молоко, яйца, хлеб, маринованные помидоры, огурцы и т. п. Цены разные, в зависимости от региона.
Например: на станции Х за одно яйцо нужно было заплатить 1 рубль, а на станции Y, всего в нескольких десятках километров от нее, надо было дать в 5 раз больше! Движение по железным дорогам очень интенсивное.
Часто встречаются вокзалы и большие сортировочные станции.
Во время нашего путешествия мы проезжали по величественным металлическим мостам через большие реки – Волхов и Волгу.
Опоры линий высокого напряжения
Карта путешествия из Пулав в Сегежу и из Сегежи в Тамбов
Крестьянский дом в окрестностях Москвы
Металлический железнодорожный мост через Волгу в районе Ярославля
Деревенский дом в Череповце; деревенский дом около Рязани
Церкви около Орехово 4 июля 1945 года; Рязань; Риты 21 сентября 1945 года
Тамбов:
место сбора всех французов, находившихся в плену в России
Лагерь[11] находился в глубине леса, местность песчаная, очень сыро.
Наше пребывание там, в отличие от того, что мы уже пережили, оставило по себе самые плохие воспоминания – как по части еды, так и во всем, что касалось размещения и «установленного порядка».
Я считаю виноватыми в этом некоторых из наших – тех, у кого получилось внушить остальным страх и заставить бояться себя как «начальников» и кто при этом делал вид, что остаются самыми ярыми французскими патриотами. Среди них были настоящие негодяи. По возвращении