на поезд на вокзале в Селесте. Как только поезд тронулся, мы во все горло грянули «Марсельезу», хотя это было запрещено. Мы ехали долго, часы шли и шли, пока мы наконец не приехали в городок Леобен в Австрии. В нашей роте были и другие эльзасцы – трое из Кинцхайма и несколько других. Я пробыл в Леобене с 12 октября 1942 по 1 февраля 1943 года. Меня зачислили в 7-ю роту 138-го полка горных стрелков. Там я встретил людей самых разных национальностей: чехов, поляков, югославов, тирольцев и даже двух швейцарцев. Эти двое жили в Сан-Галлене в Швейцарии, но у них была собственность в Германии, и их сочли
Reichsdeutsche.
[22] Если бы они отказались служить в немецкой армии, вся их собственность была бы конфискована, а их семьи попали бы в тюрьму. У них, как и у нас, действительно не было выбора. Но один из этих двух швейцарцев хотел дезертировать. Он рассказал мне, что не хочет ехать в Россию, и предложил бежать вместе с ним в Швейцарию. У него даже были лишние гражданские куртка и штаны для меня. Я спросил его, где он их держит, и он ответил, что одежда лежит в сундуке в гостинице в городе. Он планировал уйти в субботу вечером, и тогда мы в воскресенье утром оказались бы уже на австрийско-швейцарской границе. Эти приграничные места он знал хорошо, так как провел там детство. Нам надо было воспользоваться тем, что по воскресеньям в лагере в Леобене не было никаких проверок. Наше исчезновение заметили бы только в понедельник утром, а к этому моменту мы были бы уже в Швейцарии. Но меня направили работать в лагерную конюшню, там было слишком жарко, и я очень устал, поэтому решил все-таки не бежать вместе со швейцарцем. А он сбежал. Я никому об этом не сказал, даже своему лучшему другу из Кинцхайма. Потом я узнал, что его поймали на границе (там были замаскированные немецкие патрули) и вернули в казарму в наручниках. Больше я его никогда не видел. Я перекрестился, что не пошел вместе с ним. Ведь его, конечно, расстреляли как дезертира.
«Эльзасец, фронт тебя зовет!» Обложка немецкой пропагандистской брошюры 1942 года, выпущенной после выхода закона об обязательном призыве эльзасцев в вермахт
На Восточный фронт. Отъезд солдат 138-го полка альпийских стрелков из учебной части в Леобене, Австрия. 22.01.1943
Встреча с двумя поляками, принудительно призванными в вермахт
Эти двое поляков были из Верхней Силезии. Их призвали насильно, так же как эльзасцев и мозельцев. Их звали Гоч и Каня. Гоч попросил меня рапортовать за него, так как он плохо говорил по-немецки. Каждый вечер унтер-офицер приходил в спальню перед отбоем, и надо было отдать рапорт: «Jäger Gotsch zum Stubendienst kommandiert meldet: Stube 9 belegt mit 11 Mann und ein Obergefreiter, Stube gereinigt, Spinnte verschlossen, alles in Ordnung!» («Дежурный по комнате рядовой Гоч докладывает: в комнате № 9 находятся 11 солдат и один старший ефрейтор, комната убрана, тумбочки закрыты на ключ, полный порядок!»)
Унтер был настоящим фанатиком – он влезал на стул, чтобы проверить, вытерли ли мы пыль с лампы. Этот цирк повторялся каждый вечер. Утром он будил нас свистком и криком: «Рота, подъем!»
Гоч рассказал мне, что в сентябре 1939 года он был солдатом в польской армии. В течение двух недель
