Кодекс чести. Начало пути русского офицера (сборник). Отсутствует

начальника штаба Верховного главнокомандующего, с мая – главнокомандующий армиями Западного (позже Юго-Западного) фронта. Будучи сторонником генерала Л. Г. Корнилова, являлся одним из основателей и вождей Белого движения. В годы Гражданской войны, с апреля 1918 г. – командующий Добровольческой армией, с января 1919 г. – главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России. В апреле 1920 г. выехал в эмиграцию, проживал в Великобритании, Бельгии, Венгрии, Франции, США. Автор мемуаров, историко-публицистических трудов.

      Путь русского офицера

      (отрывок)

Выбор карьеры

      В первый год моей жизни, в день какого-то семейного праздника, по старому поверью, родители мои устроили гадание: разложили на подносе крест, детскую саблю, рюмку и книжку. К чему первому дотронусь, то и предопределит мою судьбу. Принесли меня. Я тотчас же потянулся к сабле, потом поиграл рюмкой, а до прочего ни за что не захотел дотронуться.

      Рассказывая мне впоследствии об этой сценке, отец смеялся:

      – Ну, думаю, дело плохо: будет мой сын рубакой и пьяницей!

      Гаданье и сбылось, и не сбылось. «Сабля», действительно, предрешила мою жизненную дорогу, но и от книжной премудрости я не отрекся. А пьяницей не стал, хотя спиртного вовсе не чуждаюсь. Был пьян раз в жизни – в день производства в офицеры.

      Рассказы отца, детские игры (сабли, ружья, «война») – все это настраивало на определенный лад. Мальчишкой я по целым часам пропадал в гимнастическом городке 1-го Стрелкового батальона, ездил на водопой и купанье лошадей с литовскими уланами, стрелял дробинками в тире пограничников. Ходил версты за три на стрельбище стрелковых рот, пробирался со счетчиками пробоин в укрытие перед мишенями. Пули свистели над головами – немножко страшно, но занятно очень, придавало вес в глазах мальчишек и вызывало их зависть… На обратном пути вместе со стрелками подтягивал солдатскую песню:

      Греми слава трубой

      За Дунаем, за рекой.

      Словом, прижился к местной военной среде, приобретя знакомых среди офицерства и еще более приятелей среди солдат.

      У солдат покупал иной раз боевые патроны – за случайно перепавший пятак или за деньги, вырученные от продажи старых тетрадок; сам разряжал патроны, а порох употреблял на стрельбу из старинного отцовского пистолета или закладывал и взрывал фугасы.

      Будущая офицерская жизнь представлялась мне тогда в ореоле сплошного веселья и лихости. В нашем доме жили два корнета 5-го Уланского полка. Я видал их не раз лихо скакавшими на ученье, а в квартире их всегда дым стоял коромыслом. Через открытые окна доносились веселые крики и пение. Особенно меня восхищало и… пугало, когда один из корнетов, сидя на подоконнике и спустив ноги за окно, с бокалом вина в руке, бурно приветствовал кого-либо из знакомых, проходивших по улице. «Ведь третий этаж, вдруг упадет и разобьется!..»

      Через 25 лет во время японской войны мы вспоминали мое детское увлечение: бывший корнет, теперь генерал Ренненкампф – прославленный начальник Восточного отряда Маньчжурской армии, и я – его начальник штаба.

      По мере