Она не переставая чихала и судорожно дергала своим коротким хвостом. Но вот ее метания приостановились, и на минуту она утихла. Одноглазый следил за ней. И даже он вздрогнул от страха, и шерсть на его спине поднялась дыбом, когда рысь вдруг взвилась высоко в воздух и испустила долгий и мучительный вой. Затем она умчалась, завывая и подняв кверху хвост. И не раньше, чем вдали смолк ее визг, Одноглазый осмелился выйти из засады. Он шел так осторожно, как будто под ним был не снег, а ковер из игл дикобраза, готовых пронзить его мягкие лапы. Дикобраз встретил его, яростно визжа и оскаливая длинные зубы. И хотя ему опять удалось свернуться, это был уже не прежний плотный клубок, потому что его мускулы были порваны, он был почти наполовину разодран и истекал кровью.
Одноглазый хватал пастью пропитанный кровью снег, лизал, жевал, проглатывал его. Это было вкусно, но голод его усилился нестерпимо. Однако не напрасно он долго пожил на свете: он не забывал об осторожности. Вот почему он не торопился. Он улегся и ждал, а дикобраз скалил зубы и визжал, всхлипывая и хрюкая. Одноглазый заметил, что мало-помалу иглы дикобраза опускались ниже и ниже, а тело билось в мелкой дрожи. Затем дрожь внезапно прекратилась, и раздался последний скрежет длинных зубов. Иглы опустились, тело развернулось, обмякло и больше не двигалось.
Нервно и боязливо Одноглазый лапой растянул дикобраза во всю длину и перевернул на спину. Ничего не произошло: дикобраз был мертв. После внимательного осмотра Одноглазый взял его с большими предосторожностями в зубы и, отчасти неся, отчасти волоча по земле, побежал к потоку, отвернув в сторону голову, чтобы не уколоться об иглы. Вдруг, вспомнив что-то, он бросил ношу и помчался обратно к месту, где оставил глухаря. Теперь он ни минуты не колебался. Он знал, что надо сделать, и он это сделал – он быстро съел птицу. Затем вернулся и поднял свою ношу.
Когда он втащил свою добычу в пещеру, волчица осмотрела ее, повернула к нему морду и слегка лизнула его в шею. Но уже в следующий момент она зарычала, отгоняя его от волчат. На этот раз ее ворчание не было так сурово, как прежде, а выражало скорее извинение, чем угрозу. Инстинктивный страх перед отцом ее потомства прошел. Одноглазый вел себя, как подобает волку-отцу, и не выказывал преступного желания пожрать маленьких существ, произведенных ею на свет.
Глава 3
Серый волчонок
Он не походил на своих братьев и сестер. Шерсть тех уже принимала красноватый оттенок, унаследованный ими от матери-волчицы; он же был единственным, похожим мастью на отца. Во всем выводке только он был серым волчонком. Он родился настоящим, заправским волком, походя во всем на старого Одноглазого, с той лишь разницей, что у него было два глаза, а не один.
Глаза