И вот – совещание с кабинетом как результат допущенных просчетов и неудачного стечения обстоятельств. Хотя Аврааму Линкольну было не привыкать бороться с трудностями. Более того, вся его сознательная жизнь представляла собой эту самую борьбу. Пока что ему удавалось одерживать одну победу за другой. От сына фермера-бедняка, занимавшийся самообразованием, вечно испытывающий нехватку времени и денег… он дорос до самой вершины, до должности президента. Ну а то, что ему помогли стать президентом в обмен на содействие определенным замыслам… Что ж, в этой стране подобное уже давненько было в порядке вещей.
Линкольн окинул взглядом свой кабинет – не место, а людей, тех, кого выбрал сам или же кого ему настоятельно рекомендовали. Ганнибал Гэмлин – вице-президент. Оратор, яростный противник как самого рабства, так и излишней самостоятельности южных штатов, равно как и самого их образа жизни. Это был давний и последовательный сторонник Линкольна, не имевший идущих далее нынешнего поста амбиций. Человек-символ, абсолютно бескомпромиссный, местами чересчур радикальный. Зато ему Авраам почти что доверял.
Уильям Сьюард – государственный секретарь. А вот это был противник, конкурент. Не в общем курсе, а в самом прямом смысле. Он также претендовал на то, чтобы быть выдвинутым от Республиканской партии, но был сочтен не столь ярким, не способным вести за собой народ, одурманенный завлекающими речами. Но должность госсекретаря ему дать пришлось. Волею не самого Линкольна, но покровителей его. Явный завистник и наблюдатель, готовый при любом промахе урвать крошки со стола политического влияния. Линкольн бы с радостью избавился от него, но лишь тяжко вздыхал, глядя на вечно хмурое лицо госсекретаря, увенчанное большим носом.
Министр финансов Саймон Чейз. А этот и вовсе был правой рукой и одновременно голосом истинных правителей США. Да и не могли они допустить, чтобы финансами страны управлял чуждый им человек. Чейз был просто помешан на желании как можно скорее наложить руку на земельные владения богатых южан. Сначала продвигал достижение этой цели через первоначальное лишение плантаторов политического влияния, а потом использование судебной власти. Затем нужда прикрываться политикой и вовсе отпала, появилась возможность послевоенной конфискации земель. Ради этого, чтобы ублажить и собственные амбиции, и желания финансовых воротил Севера, он был готов