Великий князь. Олег Кожевников

людей, по которым совершенно нельзя было определить, что они были когда-то гусарами. А ещё я увидел несколько торчащих из щебёночных куч пик, на острия которых были нанизаны отрезанные головы. А вот по ним сразу можно было определить, что они принадлежали австрийским гусарам – усатые, в форменных головных уборах. Жуть, одним словом! Вот по таким фактам зверства дивизию и прозвали Дикой. А зверство тут однозначно имело место, так как по следам крови и застывшему выражению ужаса можно было утверждать, что головы отрезали у ещё живых людей. Кстати, и пленных в этом бою не было. Я был в шоке, но срываться и показать себя «мямликом» перед офицерами и всадниками конвойной сотни не имел права. Ведь всё-таки я был комдивом, великим князем, генералом и представлял правящий дом Романовых. Это уже под вечер пошёл к начальнику штаба дивизии, Половцеву, успокаивать свою совесть алкоголем. Мы с Петром Александровичем выпили имеющуюся у него бутылку шустовского коньяка. И это в нарушение сухого закона, введенного в империи после начала войны.

      Начальник штаба Туземной дивизии Половцев Петр Александрович был второй человек, который отложился в долговременной памяти великого князя. Уважал его Михаил Александрович (я, как правопреемник, получается, тоже), и больше даже не как стратега, а как человека, который держит всё под контролем и улаживает любые проблемные ситуации. Хотя и как стратег он был хорош. Операции, в которых принимала участие Кавказская туземная дивизия, были спланированы безукоризненно. Этих операций было немало, и в первую очередь это конные атаки у городков Доброполе и Гайворон. А ещё в Петре Александровиче явно присутствовала командирская жилка. Не терялся он при резкой смене ситуаций, был твёрд и мог вести за собой людей. Не зря же он до штабной работы был командиром Татарского конного полка. Поэтому, когда меня назначили комкором 2-го Кавалерийского корпуса, я без колебаний предложил утвердить командиром Туземной дивизии Петра Александровича. Николай II внял моей рекомендации, и Половцева назначили командиром Кавказской туземной дивизии и вдобавок присвоили высокое генеральское звание. Что Пётр Александрович хороший комдив, показали недавние действия дивизии в ходе «Брусиловского прорыва».

      Третьим офицером Кавказской туземной дивизии, который запомнился великому князю, был полковник Попов Николай Павлович. Он занимал непонятную для меня должность контролёра. Не терплю, когда мне что-то непонятно, и я с пристрастием начал просматривать долговременную память, чтобы всё-таки выяснить, чем же запомнился великому князю этот полковник с хитрым прищуром глаз на простом добродушном лице. По изученной информации выходило, что Николай Павлович выполнял функции офицера контрразведки, но не только. Пожалуй, главное, чем он занимался, это разрешениями противоречий между различными группами людей. А их была масса. Ещё бы, ведь в дивизии служили представители нескольких десятков национальностей и зачастую исторически враждебные