Сильные руки подхватили моё связанное тело, и невидимый человек вытащил меня из горящего здания. Глаза щипало от дыма и я не смог разглядеть своего спасителя. Я ощутил плечом ребристый забор и руки отпустили меня, послышался торопливый топот. Меня согнуло от выходящего кашля. Тугие веревки сдавливали грудь объятиями удава.
Горел храм Уара, храм, где молились за умерших некрещеными. Серыми пятнами скользили сельчане, в руках поскрипывали ведра. Женские крики хлестали по ушам, пламя все больше разгоралось, жадно пожирая деревянные стены.
Над зеленой крышей светился в лучах огня православный крест, то скрываясь за плотными клубами, то проявляясь как маяк в разыгравшейся буре. К ясным звездам уносился густой черный столб дыма, снизу подсвечиваемый яркими языками пламени
Кто меня вытащил? Как я тут очутился?
Юля! Что с ней?
Под свежим ветерком огонь разгорался сильнее, угрожал перекинуться на постройку рядом, а оттуда и на все село. Вот чем страшны деревенские пожары – беда одного может стать общим горем. И бабки рассказывали, как из-за одного брошенного окурка выгорала целая деревня.
Метнулся сельский участковый с ведрами в руках. Половина воды выплеснулась на домашние трико, но ведра все-таки опрокинулись в жадный зев пламени. Выплеснулись белые клубы пара, смешались с черными столбами дыма.
Я заметил выгнутый штырь арматуры неподалеку от себя и пополз к нему. Холодная земля леденила кожу, щеку оцарапала подрастающая осока, тихонько поползла теплая струйка крови. Всё потом, сейчас нужно развязать путы.
Ржавое железо дрожало под трением веревки, понемногу расходились крепкие волокна. Ещё пару скребков и натянутая струна лопнула. Множество нитей распалось под натиском ребристого металла. Дальше ноги. Обломался ноготь под тугим узлом, но не до этого сейчас.
Пламя жадно пожирает весь храм, не оставляя ни одного кусочка, шипит в ответ на выливаемую воду. Высушенное дерево полыхает как облитое бензином.
– Пустите меня! Пустите!!! – прозвучал пронзительный вопль.
Трое мужчин держали за руки пожилого священника, порывающегося кинуться в пламя. Крупные слезы блестели на морщинистом лице при виде гибели своего детища. Две женщины хлопотали рядом, пытались успокоить священника. Когда я возвращался после ночных пробежек, то часто видел, как отец Николай вставал засветло и хлопотал возле храма, то подкрашивая, то что-то ремонтируя, а теперь частичка его души сгорала в жадном пламени.
Глава 4
Кое-как я стянул путы и присоединился к борьбе с общим горем: хватал ведра, выплескивал шипящую воду, бросал назад под голосящий крик женщин и спертый мат мужчин. Вода пузырилась на бревнах, но потушенные участки вновь занимались ярким пламенем.
Мелькали лица, руки, ведра. Юля и оборотни