В гостинице, смотрящей на пирс, табличками на деревянных панелях обозначены «Дамская комната» и «Игровая комната». Над главной стойкой регистрации тянется открытая галерея – вызывающий головокружение узорчатый ковер, канделябры и обрамленные тяжелыми позолоченными рамами портреты на стенах. Джар направляется в коктейль-бар мимо постера, рекламирующего «Бакарди» и «Колу», и стеклянной витрины с выставленными в ней бутылками «Просекко» и «Пино Гриджо».
Эми тоже пришла раньше условленного времени – она сидит в углу пустого главного бара за чашечкой кофе. При виде нее Джар нервно сглатывает: как же она напоминает Розу! Такие же высокие брови и длинные темные волосы, надетое не по сезону фиолетовое бархатное пальто и богемные сапоги по колено. Только вот в Эми нет и толики Розиной игривости. Напротив, ее облик сдавливает какая-то тяжесть, что-то, что Джар однажды приметил в своей матери незадолго до ее смерти: глаза, измученные годами не проходящей боли. «Эми опять подавлена», – мелькает у него в голове.
– Я опоздал? – спрашивает он и, прикрыв глаза, целует Эми в щеку.
– Я никуда не спешу, – медленно выговаривает та. Джар помнит: когда Эми пребывает в таком настроении, время словно замедляется вокруг нее. – Кофе?
Истомившаяся от скуки официантка в передничке заходит в бар, хлопая дверью без всякого недовольства. Джар вскакивает, а Эми даже глазом не поводит, как будто ничего не слышит и не видит. Он заказывает двойной эспрессо и несет кофе в пустой зал с высоким потолком: темный глянец отделки, декорированные карнизы, эскиз спасательной лодки. На Джара вдруг накатывает невообразимая тоска по дому, по их семейному бару в Голуэе, по отцу.
«Ваш пир закончен, – любит тот громогласно объявлять о закрытии заведения местным завсегдатаям и туристам, встав на стул посреди бара. – Или, выражаясь бессмертным языком Уильяма Шекспира, у вас что, идиоты, домов нету и вы никуда не торопитесь, мать вашу?» (Старик умеет приправлять речь бранными словечками и может достать до печенок любого.) Иногда Джару кажется, что он все свое детство растратил впустую, сидя на высоком табурете возле барной стойки, тыча пальцем в забрызганный пивом поднос и наблюдая, как отец заливает американским туристам про четырнадцать племен Голуэя и очаровывает их своих гаэльским добродушием. Если бы мать не взяла себе за правило укладывать его в постель каждый вечер, Джар бы торчал в отцовском баре до рассвета. «А как еще этот малой познает окружающий мир?» – сетовал обычно отец, взъерошивая его волосы.
– Ты хорошо выглядишь, – лжет Эми.
Джар знает, что он совсем не в форме. Темнота вокруг глаз, много лишнего нависло над ремнем.
– Ты тоже, – отвечает Джар ложью