«Моей вины тут нет, это все из-за Бая», – решил он.
Айвен – как и множество передовых отрядов – пал жертвой недостатка разведданных. Со сверхбдительными дуэньями он сталкивался и прежде, но чтобы стрелять из засады, стоило ему только перешагнуть порог, – такого еще ни разу не бывало. Неприветливая синяя женщина была… головоломкой. А головоломки Айвен не любил. Никогда толком не умел их разгадывать, даже в детстве. Нетерпеливые партнеры по играм обычно выхватывали головоломки у него из рук и заканчивали сами.
Риш была невероятно красива – скульптурное телосложение, пластичные мышцы, кожа – словно витражное стекло, играет бликами при каждом движении, – но нисколечки не привлекательна, по крайней мере обниматься с такой не захочется. Своего рода смесь эльфа с питоном. Она была миниатюрнее и стройнее Наньи и очень гибкая, но – как заметил Айвен, когда они его сюда волокли, – гораздо более сильная. Он также подозревал наличие генетически усиленных рефлексов и одному дьяволу известно, чего еще. Лучше всего наслаждаться ею на расстоянии в несколько метров, как произведением искусства, коим, как он предполагал, она и являлась.
Чья это работа? Такой уровень генетических манипуляций с людьми на всех трех планетах Барраярской Империи был абсолютно противозаконным. Если только с тобой это не сотворили по твоей же собственной доброй воле и на другой планете, но после этого лучше бы переселиться куда-нибудь подальше. Нанья, разумеется, не комаррианка и не барраярка, иначе бы она как-то отреагировала на известное имя и адрес того, кому он отправил кошмарную вазу. Она не просто нездешняя – она здесь живет совсем недавно.
Изящная генетическая конструкция ее компаньонки казалась почти цетагандийской по своей изысканности – но цетагандийцы просто так человеческие новинки не создают. Их эстетические рамки в этом материале весьма жесткие, если не сказать жестокие – с людьми они работают только ради более серьезных и далеко идущих целей. Иное дело, животные – когда цетагандийцы брались за геномы животных или растений, а хуже того – за оба сразу, тут уже никакие законы не действовали. Как вспомнишь, так вздрогнешь! Цетагандийцев он был бы рад вычеркнуть из своего списка, будь они хоть ренегаты, хоть кто угодно. Да что там рад – просто счастлив!
Айвен обвел взглядом погруженную в полумрак гостиную. Он убеждал себя, что не сидит связанный в тесном и темном помещении. Это – просторное и темное помещение, да и не особо темное вообще-то, если учесть, что за окном мерцают огни города. И к тому же на четвертом этаже, высоко над землей. Он вздохнул и продолжил попытки вывернуться из пут. Ноги устали. Мерзкие пластиковые веревки, которыми ему примотали лодыжки к ножкам стула, вроде бы потихоньку растягиваются. Ему, наверное, давно уже следовало бы попытаться сбежать, но эти две дамы притащили его как раз туда, куда он и сам хотел попасть, – в квартиру, и как раз с той целью, с какой он и пришел, – поговорить. Правда, он-то имел в виду дружескую беседу, а не допрос, но как там звучит