– Камил не любит чужаков, – пояснил Багим. – Я не виню его: пару лет назад, когда мы гнали табун в Орцию, к нам на костер попросились два путника. Оба показались славными ребятами – пели песни, рассказывали веселые истории, распили с нами бурдюк отличного красного вина… А поутру, когда все еще спали – перерезали глотку дозорному и скрылись с дюжиной хороших коней. – Старик помолчал. – В ту ночь его сын дежурил. Парню едва пятнадцать исполнилось. Его последний сын. Два старших на войне погибли.
Багим достал мешочек для снюса3, взял чуть-чуть, засунул себе в рот. Немного пожевал, сплюнул. Засунул еще одну щепоть.
– Мне жаль это слышать, – сказал Денар.
В истории было мало удивительного. Похожий рассказ мог рассказать каждый второй в этих краях.
– Ага, – Багим снова сплюнул коричневой от снюса слюной. – Что ж, ровной тебе дороги… Рамирес.
– А тебе – легкой зимовки и крепких жеребят, – ответил Денар.
Он обменялся со старым коневодом рукопожатиями и зашагал на юг. Сегодня хотелось пройти как можно большее расстояние, пока погода благоволит. Уже завтра опять могут зарядить дожди. А если он хочет, чтобы зима застала его на берегу Лазурного моря, то за полтора месяца нужно преодолеть еще не меньше десяти тысяч стадиев.
Вдруг со стороны лошадиного загона раздалось громкое ржание.
Денар обернулся.
Десяток коней мчал между домами. Параллельно со скакунами неслись собаки Камила. Псы громко лаяли, но приближаться к копытам – опасались. Следом за собаками бежало полдюжины мужчин. Среди них ковылял и хозяин псов, держась за бок.
Денар побежал навстречу скакунам.
Тут из дверей дома, матерясь, выскочил Багим. Увидев новое препятствие, кони попытались обогнуть его, и тогда псам удалось отсечь большую часть беглецов. Лошади остановились, громко фыркая, пытались лягнуть или укусить окруживших их собак. Но две – крупный жеребец гнедой масти и рыжая, продолжили свой безумный бег.
Денар действовал импульсивно.
Когда лошади поравнялись с ним, он ухватил «вожака» и повис на длинной шее животного. В ноздри ударил сильный, терпкий запах коня, трава понеслась под ним, все мышцы напряглись, чтобы удержать могучее животное Тут же вспомнились наставления отцовского конюха: «лошадь – скотина умная, добром ее брать нужно, добром». Он начал пригибать шею скакуна к земле, одновременно пытаясь пустить его по кругу.
– Спокойно, друг, спокойно – шептал он в ухо разъяренному животному, пока, наконец, темп скакуна не замедлился, а вскоре, конь и совсем остановился.
Жеребец фыркал, хрипел, тяжко дышал. Пасть вспенилась, а бока лоснились от пота. Денар стал ногами на землю, немного ослабил хватку дрожащих от напряжения рук.
– Тихо, дружище, – продолжал он нашептывать коню.
Скакун унес его на добрых две сотни шагов