– Я хочу, чтобы вы переехали из дома Associated Press в отель «Интерконтиненталь», – сказал он.
В печально известном «Интерконтинентале» корреспондентов ожидала не лучшая судьба – практически полная изоляция и неусыпное наблюдение со стороны талибов, которые сторожили отель со всех сторон. Здание стояло на высоком холме, откуда открывался вид на весь город. Это был единственный работающий отель в городе, и Министерство иностранных дел выколачивало из иностранцев огромные деньги за пребывание в нем.
Свет там давали с перебоями, а в вестибюле почти постоянно было темно. Днем лифт не работал. Эмалированная табличка со сколами указывала направление на бассейн и SPA – жестокая шутка над теми, кто еще помнил времена, когда гости отеля действительно могли носить купальники. Магазины в вестибюле были закрыты навечно, витрины давно уже покрылись пылью. Половина отеля была разрушена постоянными ракетными обстрелами между группами моджахедов. Одна стена частично обрушилась, но никто не обращал внимания на этот мусор. Немногих гостей обслуживал лишь книжный магазин и ресторан. И, если честно, когда я жила в отеле, там не было ни одного другого гостя.
Я прошлась по магазину и нашла потрепанное издание 70-х годов «Островов в океане» Эрнеста Хемингуэя, сборник Джорджа Оруэлла, лживую историю Афганистана и блестящие хроники движения «Талибан». Рядом я увидела несколько книг без обложек на немецком, французском, итальянском и русском языках, оставленных прежними постояльцами. Там же были словари урду и руководство «Как выучить дари за один день» – вероятно, для тех наивных журналистов, которые думали, что смогут пообщаться с местными жителями без присмотра. Впоследствии хозяин магазина проникся ко мне доверием и показал ряд книг, запрещенных «Талибаном». Это был его секретный запас.
Я вернулась в свою комнату, расстроенная тем, что единственный способ убить время до сна – это чтение. Было очень тихо. Я сняла одежду и, обнаженная, вышла на балкон моей одинокой комнаты, прямо под звезды. Женщина. Обнаженная. На улице. В стране, где правит «Талибан». Отличный повод для публичной казни на футбольном стадионе в пятницу. Но я не могла устоять перед соблазном. Дул прохладный ветер. В городе уже начал действовать комендантский час, и все сидели по домам, спали, мечтали или страшились наступления рассвета.
Я забралась в постель и уставилась на странное собрание книг.
На следующей неделе я побывала в женской больнице и в районе, разбомбленном Советами. Я видела, как вдовы просят милостыню на улицах. Я снимала полностью одетых рожениц на старых, проржавевших гинекологических креслах. Я фотографировала, как афганцы разбирают завалы, оставшиеся после войны. Когда я остановила машину там, где весь день вдовы просили милостыню, они вскочили и бросились ко мне, думая, что я дам им денег. Ярко-синие бурки покрылись серой пылью. Повсюду царили грязь и бедность.
В