От смерти к жизни. старец Иосиф Ватопедский

к смерти как к чему-то естественному. Все изменилось лишь с Воскресением Христовым. Теперь живущий верою в Воскресшего Христа живет превыше смерти. Он уже не умирает, а просто снимает одежду своего тела, чтобы снова облачиться в тело нетленное в день Второго Пришествия. Прежде Пришествия Господня смерть была естественна для людей, а после Его Пришествия и Воскресения естественным для них стало уже бессмертие.

      И теперь какое естество, какая стихия, какое бытие не исповедует Господа нашего Иисуса Христа как единого Бога, как единого Господа, как Вседержителя? В каком месте под небом ужасная смерть не простерла своей растленной власти над творением, не распространила свое царство? Всякое бытие в нашем земном мире было жалкой жертвой этой тирании, а спасение раз и навсегда пришло через Воскресение Господне! О, Божественное Воскресение, величайшее чудо, чудо из чудес, главная причина возникновения христианства и его распространения в веках! Скажите мне, народы, племена, языки, кто дерзнул бы приступить к вере, стать христианином, если бы не произошло Воскресения Господня, если бы Воскресение не было столь убедительным и очевидным? Да, Воскресение Богочеловека Слова привлекло к себе и постоянно привлекает смертных к бессмертию и вечному воскресению. Единственно новым под солнцем является наш Воскресший Господь и Его светоносное Воскресение. Благодаря Божественному Воскресению прежде трусливые ученики стали великими исповедниками и проповедниками, безграмотные – мудрецами, немощные – сильными, и даже младенцы возмужали и засвидетельствовали Божественное Воскресение всем мирам к созиданию Церкви. Вся история христианства сводится к Воскресению Господню, а через него простирается от ограниченного к запредельному, от преходящего к вечному и получит свое завершение в пакибытии, когда будет все и во всем Христос (Кол. 3, 11). Воскресение Христово не только избавило нас от угрозы смерти и тления, но и научило нас всему умному искусству сражения с ухищрениями диавола, с обычаями ветхого человека[19], тела смерти (Рим. 7, 24).