Михаил Павлович, покачиваясь огромным телом, жалобно застонал. Когда Долгорукий закончил рассказ, он на мгновение замер и вскричал:
– Что будет при второй присяге другому лицу?
Долгорукий пожал плечами.
– Не знаешь? – Михаил Павлович сердито посмотрел на князя. – Смертоубийство – вот что нас ждет.
27 ноября в 11 часов вдовствующая императрица Мария Федоровна, великий князь Николай Павлович и его жена Александра Федоровна прошли в ризницу Малой церкви на обедню перед молебном во здравие Александра I. Диакон, после изъятия частиц из просвиры, огласил имя Александра и начал читать молитву. Первые проникновенные слова его прервал настойчивый стук в стеклянную дверь.
За стеклом мельтешило растерянное лицо камердинера вдовствующей императрицы Грима. Чуть не сбив с ног камердинера, принесшего скорбную весть, великий князь бросился в библиотеку отца, где, по словам Грима, его поджидали командующий гвардией Милорадович и генерал от кавалерии Александр Львович Воинов. По виду генералов он сразу понял – все кончено, Александра нет больше на этом свете.2
– Состоялось совещание генералитета, – твердым голосом сказал Милорадович. – Дежурный генерал Главного штаба Алексей Николаевич Потапов, командующий гвардейским корпусом Александр Львович Воинов, начальник штаба гвардейского корпуса Александр Иванович Нейдгардт и я, прочитав письмо из Таганрога о смерти императора Александра Павловича, приняли решение известить Ваше высочество, что, умирая, император не оставил манифеста о передаче вам престола.
«Лукавишь!», – чуть не вырвалось у Николая, и он тут же, чтобы больше не искушать себя, опередил генерал-адъютанта:
– Вдовствующая императрица Мария Федоровна изволили сообщить мне об отказе цесаревича Константина Павловича от трона, о документах, составленных на этот счет и находящихся на хранении в Успенском соборе. Пакет с копиями писем императора Александра I и цесаревича Константина, а так же манифест государя от 19 августа 1823 года имеется в Государственном совете.
Лицо Милорадовича оставалось невозмутимо. Он будто не слышал, что ему говорил великий князь, и снова повторил решение, выработанное на совещании генералитета.
Рядом с военным генерал-губернатором стоял командующий гвардейским корпусом Воинов. Его презрительная усмешка жгла сердце Николая Павловича больше, чем слова Милорадовича. Генералы отчитывали великого князя, как мальчишку. Они были сильнее его. За ними стояла гвардия.
Слезы подступали к глазам Николая Павловича. Он готов был разрыдаться, сейчас же убежать к матушке и жене, но сдерживал себя, понимая, что обязан соблюсти порядок – выслушать генерала до конца. Милорадович много говорил о процедуре принятия присяги