Теперь возьми в рассуждение грех, которым грешник Бога оскорбляет и бесчестит. Ежели царю земному досадивший человек повинен смерти, кольми паче достоин смерти, не токмо временной, но и вечной, грешник, который Богу бесконечному досаждает и, что горше того, не престает досаждать нераскаянным житием. В той самый час достоин умереть и погибнуть грешник, в кой согрешит противу совести, а паче, когда грехи ко грехам прилагает; но благость Божия еще милует его, еще не казнит его Бог человеколюбивый, не казнит достойного казни, – которая
благость на покаяние грешника
ведет[156]. Видишь, что грешник недостоин жить, и благость Божия есть, что всякий грешник еще не погиб. Аще же жития недостоин, но смерти повинен всяк грешник, то достоин ли, чтобы на него сияло солнце, луна и звезды? достоин ли, чтобы питался и прочими благими
[157] Божиими утешался? Воистину недостоин. Но благость Божия и недостойного удостоевает:
солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя[158]. От сего учись познавать, что
никтоже благ, токмо един Бог[159]. Кто бо от человек
[160] так добр, кроток и долготерпелив есть, который тако врагам своим благодетельствует? Скоро человеческая кротость пременяется. Сего, так благого, кроткого, долготерпеливого и человеколюбивого Бога оскорбляет человек, когда согрешает и нарушает Его святый закон. Видишь, что хотя бы муки вечныя и вечного живота не было, то нам должно скорбеть, тужить, негодовать, гневаться на себя, плакать и рыдать, когда Бога нашего, толь благого и человеколюбивого нашего Отца, грехами нашими прогневляем. Бог бо Сам в Себе любви и высочайшего почитания достоин. Ежели доброго человека, от которого и благодеяния не видим, любим и почитаем за то едино, что добр, и крайне бережемся оскорбить его, кольми паче Бога, Который наш есть Создатель, Промыслитель, Хранитель, Питатель, Защитник, Помощник и, да вкратце скажу, высочайший Благодетель и человеколюбивый Отец, любить и почитать, сколько можем в немощной плоти, должны и крайне берещися
[161] Его оскорбить, яко единого Благого. Поверь, возлюбленне, что лучше человек изберет умереть, нежели Бога грехом оскорбить, когда войдет в правильное о Боге рассуждение, Которого благость столь велика, сколь велик Сам Он, и столько Его благодеяний, нам показанных, сколько тварей созданных и сколько дел Его преславных, нас ради сотворенных от Него
[162], и сколько дней, часов и минут от рождения нашего прошло. Ибо без Него и благих Его и минуты жить не можем.
В Нем бо живем, и движемся и есмы[163]. Видишь, что грешник недостоин жити, а что живет, то благости Божией приписать должно, которая его
на покаяние ведет [164]. Аще жити недостоин, кольми паче благодеяний Божиих недостоин. Большия бо благости дело есть – не токмо жити грешнику дать, но и благими его, недостойного живота, снабдевать. Как – рассуждай от следующего примера. Аще бы царь врагу своему не токмо живот даровал, но и благодеяниями своими его награждал, – не всяк ли бы удивился такому делу? Воистину вси бы тому
