или совсем немного, они лежали и торчали там и тут. Маленькие, как в лодке, и крупные, и громадные, как на камнях у канала. Большей частью ржавые, но были и такие, что темнели чистым железом. Чаще всего попадались якоря старых, знакомых по картинкам форм, но встречались и современные – с поворотными и выдвижными лапами, хитрыми скобами, изогнутыми и составными штоками… В общем, куда ни глянешь – якоря. Видимо, сюда их свозили отовсюду – и те, что снимали со старых кораблей, и те, что находили на дне моря, на местах давних битв и крушений. Как в музей под открытым небом. Свозили, свозили и забывали…

      Несколько больших якорей стояли на пригорках, как памятники. Один из них – четырехпалый, со странно выгнутым туловищем-веретеном – показался Ежики особенно интересным. Он пошел к этому якорю, а навстречу, из-за бугра, вышли трое ребят.

      Девочка и двое мальчишек.

      Старшему было лет четырнадцать, девочка – наверно, ровесница Ежики, а младший – совсем пацаненок, лет восьми. Подходили медленно, и Ежики успел разглядеть каждого.

      Малыш – босиком, в голубой полинялой майке и серых, похожих на юбочку штанах: они забавно болтались вокруг бедер. Большеголовый он был и чумазый или такой чернявый, что просто казался неумытым. Девочка – в бледно-желтом клетчатом платьице, а поверх него замшевая курточка без рукавов и со шнурками вместо пуговиц. Старший – в зеленой рубашке и в пятнистых, как у десантников из кино, брюках-комбинезоне. Он и девочка – светлоголовые, с тонкими, даже острыми лицами и спокойными глазами. Они шли шеренгой (малыш посредине) и смотрели на Ежики. По-хорошему смотрели, он сразу понял, что от них не будет ни обиды, ни насмешки.

      – Здравствуй, – сказал старший, когда все остановились.

      И Ежики поймал себя, что ответил лицейским коротким наклоном головы (вот ведь, въелось все-таки!). И торопливо сказал:

      – Здрасте… – Замигал от неловкости.

      Старший мальчик спросил с ноткой тревожной заботы:

      – Скажи, ты кого-то ищешь?

      – Я… нет. Не знаю. Я ехал, и тут эта станция. Раньше не было. Я пошел… посмотреть.

      Девочка слегка улыбнулась и сказала участливо:

      – Ты, наверно, пришел поиграть?

      – Не знаю. Поиграть… как?

      – Ну, у тебя же вот… – Она острым подбородком указала на шар в руке у Ежики.

      – А… Я нашел его там, на лестнице. Иду, а он лежит.

      – Тогда это, значит, мой! – подпрыгнул чумазый пацаненок. – Он вчера укатился, а мы не нашли!..

      – Филипп! – строго сказала девочка.

      Мальчишка со странным взрослым именем Филипп дернулся, отвернулся. Глянул из-за плеча, как сердитый вороненок из-за приподнятого крылышка.

      Было немного жаль находку, но как препираться с маленьким? Да к тому же это и в самом деле его шар, наверно…

      – Возьми, раз твой.

      Филипп обрадованно протянул руку, а старший сказал мягко, но решительно:

      – Так ведь нельзя. Кто нашел – того и шар. А хочешь, чтобы снова твой был, надо выиграть.

      – Ну,