Чего ей отчаянно не хватало, так это денег!
Все ее достояние составляла горстка мелких монет, оставшихся от той суммы, что была выдана ей отнюдь не щедрой дядиной рукой на ведение хозяйства. Этих денег едва хватило бы, чтобы один раз расплатиться за ночлег и скромный ужин на самом захудалом постоялом дворе.
Вдруг Манелла вспомнила: красуясь перед ней в предвкушении приезда важного гостя, каким дядя Герберт почитал лорда Ламберна, он выдал кухарке, миссис Белл, пару гиней.
Нет, это было не жалованье, которое он задолжал ей бог знает за сколько месяцев. Бедняжка не роптала, но, как предполагала Манелла, с момента кончины ее отца кухарка работала за «харчи», которые не только готовила, но отчасти сама и добывала – иногда ей приходилось выменивать необходимые продукты на домашние заготовки из овощей и фруктов, выращенных в их скромном саду.
Дядя расщедрился, по его выражению, «на приличные продукты», чтобы «по-человечески» принять гостя.
– Я послал грума, чтобы он передал его светлости приглашение на ланч, – громче, чем нужно, пояснил дядя. Он был преисполнен ощущения собственной значимости, к которой ему как-то все не удавалось привыкнуть. – Я намерен откупорить для него бутылку своего лучшего вина.
«Которая у тебя всего одна и имеется», – мысленно съязвила миссис Белл.
– Так что уж будьте любезны, попробуйте раз в жизни приготовить что-нибудь съедобное, – продолжал граф Герберт. – Главное, чтобы ваша стряпня не была похожа на то, что мне подавали вчера вечером и сегодня утром. Этим вашим месивом разве что свиней кормить, – деланно скривился граф, который накануне, охая и закатывая от негодования глаза, благополучно съел все, что было подано, до последней крошки.
Манелла в душе содрогнулась от этой явной беспардонной несправедливости. Миссис Белл славилась своим кулинарным искусством. Эти упреки были тем более бессовестны, что добрая женщина оставалась в имении только ради «барышни», теряя в деньгах, в то время как с ее репутацией миссис Белл с удовольствием наняли бы в любое из почтенных семейств, проживавших по соседству.
Миссис Белл, вспыхнув, промолчала, а дядя Герберт, не считавшийся с чувствами своих слуг, которых вопреки семейным традициям ни во что не ставил, чванливо продолжал:
– Так вот… Как вас там? Ах да, миссис Белл… – Пожалуй, он и сам почувствовал, что переигрывает, учитывая, что знал кухарку с тех пор, как появился на свет. – Купите баранью ногу помоложе да сыра, который годится не только для мышеловки, – распорядился он. И, помолчав, в раздумье добавил: – Пожалуй, надо будет еще подать фруктов. Подойдет малина или клубника, так что можете купить, да самых свежих!
Ничего больше не сказав, он вышел из кухни.
Манелла услышала, как миссис Белл что-то бормочет себе под нос.
– Мне очень жаль, миссис Белл, – поспешила сказать девушка. – Дядя Герберт не имел права разговаривать с вами