Ну и взялся я тогда лазить в этот магазин в действительности. Ни мешков, ни сумок, ни даже пакетов я не брал, чтобы туда накладывать ворованное, а сколько влезло в карманы и руки, столько и уносил. Когда спрашивали, я не отпирался. Да они уже и привыкли, что это моих рук дело. Только вот поймать меня им никак не удавалось.
В итоге торговля магазина была парализована (так как после каждого моего проникновения нужно было делать переучет товаров), от милиции требовали что-то с этим делать… А что они со мной могли сделать, если до 14 лет я неподсуден, а ущерб от похищенного мной был не велик? Они только пугали тюрьмой да побоями. Ну и били, конечно, втихаря. А я не жаловался никому.
В итоге закрыли этот магазин. А потом другой хозяин объявился (у этого магазина), и он как-то догадался, как со мной сладить. Он просто по-человечески со мной поговорил, даже предложил дружить. И еще попросил за магазином приглядывать. Для меня безгранично ценно было такое доверие, потому что для всех я как бы распоследним человеком был, с которым никто не может сладить.
Разумеется, больше этот магазин никто не обворовывал, я ревностно за этим следил. Порой владелец не хотел закрываться, уезжая за товаром, и просил меня посидеть в магазине. Мне позволялось брать все, что и сколько пожелаю (помимо того, что мне как бы неограниченный кредит был открыт всегда). Но даже и в мыслях я не допускал хоть до чего-то дотронуться. Это казалось мне кощунством, потому что человек мне доверял. Доверие для меня все. За доверие я наизнанку вывернусь. Потому что, если обману, не люди судить и презирать будут, а собственная совесть.
Потом другой участковый появился. Я же продолжал проказить в других местах, поскольку с органами-то я «войну» не прекращал. Новый участковый был закреплен за мной, и он, в отличие от прежнего, просто нормально поговорил, предложил дружбу. А как я могу не послушать нормального человеческого языка? Я был рад, признателен и согласен. Он меня и с женой своей познакомил, и даже показал, где у него ключ от квартиры всегда лежит. И сказал, что я, если что, всегда могу запросто этим ключом воспользоваться. А мне уже было 14 лет, и я уже был подсуден. Даже пару раз привлекался, давали условный срок. И когда я подружился с участковым, то ожидал очередного суда. И все было за то, что на этот раз я точно в тюрьме окажусь. Когда же наступило время суда, этот участковый по собственной инициативе на суд пришел, попросил дать ему слово и поручился за меня, попросил дать мне еще шанс. Мол, на самом деле, я не такой уж безнадежный. В результате, я отделался новым условным сроком под личную ответственность участкового. Ну и он меня потом попросил его не подводить. Разумеется, за такое доверие я готов был стать самым праведным и святым из людей. И, можно сказать, я таким и стал. Я разом переменил свой образ жизни на самый примерный. Но в один «прекрасный» день все рухнуло…
Как-то утром приехала милиция, забрали меня в отделение и вновь стали принуждать «сознаться» в преступлении, которого я не совершал. Это и возмутило меня, и шокировало. Ведь я же более года старался изо всех сил быть самым лучшим. У меня в голове не укладывалось, как они не понимают, что за меня поручился человек! И я даже в мыслях не способен