Ким потянул на себя дверь. По моей спине пробежали мурашки. Дверь издала чудовищный скрип, прорезавший насквозь пустынную улицу.
– После Вас, – учтиво сказал он.
Мы прошли в тихий сумрачный холл. В воздухе стоял запах лавки старьевщика: ароматы отсыревшей древесины смешивались с туалетной вонью.
Мистическую тишину нарушил пронзительный крик, опровергающий все доводы в пользу сверхъестественных явлений и опуская мечтательные души назад, на землю к человеческому быту.
– Вы куда прёте, хулиганы? – подала голос недовольная вахтерша. Она смотрела на нас с подозрением и откровенной неприязнью. На голове был повязан платок, из-под которого неровными прядями выбивались седые волосы. В дрожащих руках она держала спицы для вязания, – весь туалет шприцами завалили, наркоманы несчастные!
– Здравствуйте, мы на собеседование. Устраиваемся на работу. Корпорация Нецах, – сказал я, стараясь придать своему голосу максимально вежливый тон.
– Говнецах! – передразнила старуха, – мошенники они! И такие же к ним ходят! Рыбак рыбака видит из далека. Туда идите по коридору!
Вахтерша махнула рукой в сторону темного фойе.
– Ноги вытирайте! Я только полы протёрла, – голос её был крайне истеричен. Казалось, что если мы испачкаем пол, она выколет нам глаза своими спицами.
На цыпочках мы скрылись с глаз цербера-вахтёра.
– Женщина с большими претензиями, но маленькой зарплатой, – шепнул мне Ким.
Поплутав по тёмным коридорам, мы наконец добрались до входа в малый зал. На двери висел, прилепленный клейкой лентой, обычный листок формата «а-четыре». На нём красовалась надпись «Нецах», выполненная всё тем же, что и на рекламном проспекте, омерзительным шрифтом «WordArt».
– Очень красиво, – резюмировал Кимми, – вершина эстетического уровня и дизайнерской мысли. Если я продолжу разглядывать эту надпись, мне захочется выколоть себе глаза.
– Имей в виду, я тебе помогу если решишь вдруг это сделать. С ни с чем несравнимым удовольствием.
Отворив дверь, мы вошли в зал. В помещении царил полумрак, с которым определенно не могли справиться несколько старых софитов, расположенных где-то под потолком. В воздухе стоял стойкий аромат пыли и старого сценического реквизита.
На сцене словно божий перст торчала пустующая трибуна, ощетинившаяся в разные стороны кривыми микрофонами. В первом ряду сидел всего один человек, больше в зале никого не было. Я посмотрел на часы: без пяти девять. По моему разумению, учитывая уровень безработицы в стране, соискателей должно быть на порядок больше.
– Это