Он собрался было распространяться на эту тему, поскольку имел по данному вопросу твердое мнение, но Настя смерила его холодным супружеским взглядом.
– Господи ты, боже мой! – произнесла она тоскливым тоном, – все это я уже слышала и не один раз, ничего новенького. Пойдем, покормлю тебя, да углем займемся.
Мрачное замкнутое выражение привычно поселилось на лице Семена. Склонившись над тарелкой, он помешивал ложкой борщ, время от времени сдвигая к переносице густые брови и поглядывая своими зелеными глазами на вешалку, прибитую к стене. Нащупал на столе сковородку с омлетом, пододвинул ее и стал запихиваться. Настя только сейчас заметила, какой он круглоголовый: и надутые щеки, и сглаженная полусфера затылка уподобляли его голову школьному глобусу; округлый подбородок лил воду на ту же мельницу, а лоб казался таким прочным, что на нем без ущерба можно разбивать молотком грецкие орехи. Мешал только прямой длинный нос. «Если бы нос был маленький и сплюснутый, было бы лучше. Тогда сходство было бы идеальным. Нет, идеальное сходство получилось, если бы у него вообще носа не было… и ушей – тоже»,– подумала Настя и состроила ему рожицу. Сейчас ей можно было делать все, что угодно, ибо, находясь не в духе, он ее в упор не видел.
В тот момент, когда Семен раздвинул брови, Настя подала ему кружку компота. Семен разглядел его до самого дна и выпил сначала большую часть, потом, разглядев еще раз, – что осталось. Уравновесив таким образом душевное сомнение, он приступил к хозяйственным делам. Нашел во дворе совковую лопату и принялся бросать уголь в черное квадратное окно сарая. Через минуту к нему подошла Настя, тоже с лопатой, но Семен ее прогнал.
– Не бабье это дело, – сказал он, – иди воду погрей на горнушке, да погорячей.
– На улице уже прохладно, может, протопим печь углем? – спросила Настя.
Семен долго думал, в конце концов, ответил:
– Поступай как знаешь.
Настя из сарая принесла дрова и положила их на плиту. Потом она вытащила конфорки. Сходила в спальню за газетой, смяла ее и бросила в топку, накидала дров, открыла заслонку дымохода и зажгла спичку. Газеты загорелись. Сдвинув на место конфорки, она взяла пустое ведро и пошла к Семену. Он разогнул спину, опустил лопату на землю и спросил:
– Ты не узнала, где «камазист» это… работает? Узнала или нет?
– Нет, – ответила Настя, – а что?
– И номер машины не запомнила?
– Не запомнила, – смутилась Настя.
– Зря, надо было мне самому отловить его. Такого угля больше не увидишь. Я бы с ним договорился, чтобы он и на следующий год привез. У тебя же соображения не хватает.
– Что правда, то правда, ты угадал, – призналась с сожалением Настя. – Вот до этого я как-то не додумалась. Молодая еще, в другой раз учту. В общем-то, я еще могу узнать, где он работает.
– Как ты узнаешь? Где ты его теперь найдешь?
– Он сам приедет. Я же должна ему десятку.
– Обязательно