Северный лик Руси. Владимир Ларионов

от христианских церквей, как в Энкепинге и у Хорнскирхе; из этого он заключил, что им, по всей видимости, придавалось и религиозное значение. Это предположение подтверждается тем, что на церковном колоколе на западе Готланда, в месте, им точнее не обозначенном, есть изображение лабиринта. И поскольку известно, что на полу многих итальянских и французских соборов мозаикой выложены подобные лабиринты… то Нордстрем из этого заключил, что скандинавские, датские и английские лабиринты, выложенные на земле, представляют собой церковные сооружения, вынесенные из храмовых нефов наружу и связанные с каким-либо христианским обрядом или обычаем, и что то же самое представляют собой лабиринты, сооруженные в виде живой изгороди в старинных и регулярно подстригаемых садах Италии и Франции»[2].

      «Троянский замок» возле Висбю. Готланд, Швеция

      Эти умозаключения шведского ученого, хотя и опровергнуты дальнейшими исследованиями, имеют определенную ценность для понимания того, кому, какому народу могли принадлежать лабиринты. Известно, что ранние христианские храмы ставились на места, особо почитаемые языческими народами. Если народ языческий принадлежал к чужому племени и был завоеван христианами, то его святилища уничтожались, а на их месте, с нарочитым использованием в качестве подсобного строительного материала, возводился христианский храм или мечеть, как то имело место в Индии. Достаточно вспомнить немецкую кирху на острове Рюген, где в кладке туристам демонстрируют камень с изображением славянского языческого бога с кубком. Удивительно, но факт: церкви и монастыри на севере Европы, в Швеции, России, Дании и Германии, ставятся вблизи святилищ с лабиринтами, явно «перемаркируя» священный локус язычников для целей новой религиозной системы. Однако, что примечательно и даже удивительно, лабиринты не только не разрушаются, но и как бы дополняются церквями.

      Уже этих фактов достаточно, чтобы понять, что строители церквей учитывали особое отношение к лабиринтам своей паствы, состоящей из коренной «титульной» нации, с чьими древними религиозными воззрениями и культовыми обрядами надо было обращаться деликатно. Иными словами, почитатели лабиринтов и их государи были своими для молодых церквей северных государств германцев и славян.

      Одним из первых в России, кто обратил внимание общественности на загадку северных лабиринтов, стал замечательный, до конца не оцененный современниками С.Н. Дурылин.

      В замечательных записках путешественника «За полуночным солнцем (по Лапландии пешком и на лодке)» Сергей Николаевич не просто описал лабиринты, но и сделал серьезные научные шаги к осознанию смысла этих загадочных сооружений. Он впервые описал в литературе «вавилон» в трех верстах к востоку от Кандалакши: «На каменной почве с еле-еле пробивающейся травкой расположен самый большой лабиринт – “вавилон”. Это неправильной формы эллипс, овал, имеющий по диаметру, в длину – 14 и ширину – 10 шагов. Вход