«Кто зиму пережил…»
Кто зиму пережил,
того волнует травки
протиснувшейся вид,
и кажется —
слеза готова капнуть,
так новью день томит.
Кто зиму пережил,
ступает как лунатик,
еще не сбросив сна,
и видит,
как летит на самокате
наперерез Весна.
Ветерок
Я хотел бы иметь тело,
но оно подвержено тлену.
Я хотел бы подать голосок,
но он тонок, а не высок.
Я хотел бы во тьме светиться,
но на чем удержать огонек?
И для вас я лишь ветерок,
овевающий ваши лица.
«Все мыслимые краски октября…»
Все мыслимые краски октября,
что целый день вбирала на просторе,
безмолвным восхищением горя,
я уношу в ошеломленном взоре.
В оцепененье призрачной зимы
ожившим впечатлением вернется,
как, всё в слезах, оглядывалось солнце
на золотую оторопь листвы.
Как вспыхнули верхушки темных елей,
березы безоглядно пламенели,
и, ощетинившись вокруг, трава
на жизнь свои не отдала права…
«Cветись, сиреневое деревце, пьяни…»
Cветись, сиреневое деревце, пьяни
в свой звездный час. Придут иные дни,
когда невидная соседняя сосна —
как незатейлива, о боже, как скучна, —
в ненастный вечер взор мой поразит,
едва он двор привычно обежит:
какая окрыленность! Что за стать!
И рядом неприметных два куста.
СМЫСЛЫ
«Вот и снова в душе поутихли и радость…»
Вот и снова в душе поутихли и радость
и боль.
Наступает пора облетевших деревьев,
прозрачного сада,
улетающих вдаль журавлей.
Так и надо:
кто не клюнул на жизни наживку,
тот стал ненамного мудрей,
Но намного темней и мертвей
он вступает под свод снегопада.
И надежды на то, что улыбкою снова душа
просветлится, что будет еще ей отрада,
с каждым разом все меньше…
«От неудачи к другой неудаче…»
От неудачи к другой неудаче
плохи дороги.
Сердце как мячик по рытвинам скачет
в смутной тревоге,
не разбирая,
не понимая,
не узнавая пути.
«Как же хочу обуздать…»
Как же хочу обуздать,
извести
эту боль неразумную…
Только что-то
ее возвращает
опять и опять мне
и мучает,
будто бы мною ведет —
вот как я
по бумаге ручкою —
и в раскаленном пространстве
свои