– Вот тоже чудо в перьях, – кивнула Таня на ушедшего Вовочку. – Руки золотые, а голова с дырой. Накалымит денег воз и пьёт, покуда не пропьёт. Друзья все вокруг, а деньги кончились – никто и не опохмелит. Теперь он в горе….
– Горе и беда идут к тому, кто живёт быстрее, думает шире и чувствует глубже. А развесёлое счастье валит дуракам, как деньги калымщику. Что-что, а горе от неприятностей могу отличить….
Темнолицый говорил и вдруг осёкся. Я встрепенулся, поражённый его дрожащим подбородком, затрясшимися щеками и стеклянно блеснувшими глазами. Да в них же стояли слёзы! Слёзы у такого сурового на вид мужика? Да он же сейчас зарыдает!
Темнолицый смахнул слезу, будто утёр нос, покосился на меня:
– С утра нос чешется – в рюмку глядеть.
– В рюмку глядеть или с лестницы лететь, – подхватила Таня. – Есть такая примета.
Я наклонился к её уху, не забыв зыркнуть за пазуху:
– Может для знакомства по пятьдесят грамм с товарищем?
Барменша искренне и печально покачала головой.
Темнолицый услышал и изрёк:
– С кем попало не пью. Мы с тобой не поддавали, в вытрезвителе не спали….
– Пью не для того, чтобы напиться, а чтобы искоренить. Впрочем, какие проблемы – познакомимся, – я протянул руку. – Анатолий.
Темнолицый подумал, пожал мою пятерню и вздохнул:
– Николай.
– Водки нет – напьёмся пива. Танечка, повтори, – я подхватил обе кружки, свою и его, а когда он принял моё угощение, осмелел. – Готов поспорить, у тебя в жизни была какая-то непростая история, связанная с любовью к женщине.
Он помолчал, вздохнул, будто уступая, и заговорил тихо, печально, повествовательно:
– Любовь…. Куда не сунься – всё о ней. В кино, книгах.… песни поют. У девчонки груди не проклюнулись, она о любви мечтает. Не знает, что всё это призрак, мираж, пустые мечты ни о чём.
Голос его ослабел, во взгляде не стало силы. Плоские щёки показались вялыми, как у плачущего. Ну-ну, пусти слезу….
А потом, в какой-то момент, вдруг воспряли с новой силой.
– Ан есть! Какими только путями ей не приходится ходить, куда только она не прячется и чего только не творит. А сколько ей самой достаётся! Ею жертвуют ради карьеры, наград, престижной работы. Ради этой самой, материальной базы, этого самого жизненного уровня, который частенько принимается за счастье. И живётся любви с этой самой базой, как бабочке с бульдозером, потому что она духовна и бьётся легче хрустальной вазы…. Но кто знает, какими путями должна ходить настоящая любовь? Может для неё и нет дорог лёгких да наклонных. Как их нет для всего настоящего и искреннего. Может истинная любовь не даётся без мук и борьбы, и не стоит её ждать Божьим даром?
Тёмнолицый Николай умолк, и в глазах его клубком свернулась тоска. Откуда она у него – ползёт, как серый туман по болоту. Всё ясно – зэк. Взгляд поймал наколку