Получилось не грозно, а совсем даже смешно, когда тот задёргал своим клювом. Никифоров подхватил дембельский портфельчик с якорем на язычке и стал обниматься с ребятами, прощаясь.
– Прошу добро! – и топ-топ-топ по трапу. В кубрик спустился дембель с ПСКа-68 Генка Рожков.
– Что, Никишка, готов? Замену прислали? Ты что ль? С одиннадцатой роты? В шахматы играешь? Сейчас обую – сиди, жди.
Рожков умчался за доской. Ребята проводили Никишку, притащили хлеб из машины, сбились в кубрик меня послушать, но заявился дембель Рожков, и мы расставили фигуры.
– Куришь?
– Курю.
– Боцман, где попельница?
Это он по-хохляцки сказал. Боцман катера, старшина первой статьи Леонид Петрович Теслик подал обрез снарядной гильзы с якорьком на боку. И я совершил вторую грубейшую ошибку – закурил в кубрике, что категорически запрещалось. Боцман на мою наглость беззвучно скрипнул зубами и удалился. Следом потянулся весь экипаж. Остался только комендор Мишка Терехов и сверлил меня взглядом, пожирая глазами. А я положил сигареты на стол, но Рожков, проигрывая, разволновался, захотел выкурить папиросу, которой ни у кого из присутствующих не оказалось. Тогда он залез в ящик с личными вещами старшего матроса Сосненко и ловко, не раскрывая пачки, извлёк спичкой две папиросы.
– Будешь? – предложил мне.
Я закурил. Рожков сунул свой дембельский кулак Терехову под нос:
– Тока пикни.
Потом развеселился, поймав меня на просмотре:
– У хохла не убудет.
Тут и Терехова справедливый гнев на мою беспредельную (беспечную?) наглость сорвал с места и погнал на палубу. Должно быть, искры выбивали из стальных балясин трапа его гады (флотская обувь) – так барабанили. Он, конечно же, доложил о проделке Рожкова и моём участии.
– Прости, Коля, – сказал боцман моему непосредственному начальнику. – Но я твоего молодого задрочу.
Ваше благородие, господин годок
Ты на мне поездил вдоль и поперёк
Спасибо за науку и домой греби
Не везёт мне в службе – повезёт в любви.
Не удалось боцману меня задрючить. Он сам мне об этом потом сказал – хотел, мол, а теперь не будет, поскольку я парень нормальный и дрочить меня не за что. Сейчас расскажу, как это получилось.
Начало смеркаться, командир сыграл боевую тревогу – длинный такой пронзительный звонок, будто школьникам на урок. Думаете, следом – топот ног, моряки помчались по боевым постам, готовить катер к бою и походу. Да ничуть не бывало – нехотя побросали «бычки» в воду и побрели с ленцой, кто куда. Мы с Сосненко – в машинное отделение. Он сказал:
– Смотри и запоминай.
Прокачал давление масла насосом, включил стартер и запустил ходовой двигатель. Пока он разогревался, Николай запустил дизель-генератор. Над главным двигателем корабельный телеграф. Позвонил, когда стрелка, сделав пробежку по сектору,