– Об этом я позаботился, не забыл. Цветы мы не взяли, но цветы пока и не нужны… – рация, в диспетчерской, захрипела. Военный услышал позывные рейса, переданные мистером Джоном:
– Карлайл, говорит борт 1803. Я в двадцати милях от базы, прошу разрешения на посадку… – авиатор понятия не имел, откуда идет рейс. Он прислушался к голосу пилота:
– У него шотландский акцент. Наверное, машина с севера. Кого они, все-таки, сюда везут… – поговорив с летчиком, он переключился на канал переносной рации мистера Джона. Визитер держал аппарат в кармане пиджака. Диспетчер, вежливо, предупредил:
– Посадка через десять минут. Погода в округе хорошая, ветер умеренный, видимость отличная… – на взлетной полосе засуетились. Грузовики и остины выстраивались в колонну, окружив лимузин:
– Словно они будут охранять пассажира, – понял диспетчер, – но ведь так и есть, наверное. Я увижу, кто спустится по трапу… – лондонские техники хлопотали вокруг переносной, алюминиевой лесенки. Диспетчер издалека услышал знакомый гул моторов. На северо-востоке повисла темная тень, самолет снижался. Он присмотрелся:
– Борт идет не один, его сопровождают истребители. Неужели прилетает Ее Величество? Но тогда бы начальник базы знал, кого нам ожидать, на поле выстроили бы караул… – самолет оказался новым, винтовым De Havilland Heron. Такие машины выполняли рейсы малой протяженности, по Британии:
– Правильно я подумал, что они из Шотландии летят, здесь недалеко. Но Ее Величество, кажется, в Лондоне, а не в Балморале… – диспетчер оценил навыки пилота:
– Молодец, отличная посадка. Такому асу можно доверить штурвал королевского борта… – никаких опознавательных знаков на самолете он не заметил. Пробежавшись по полосе, Heron остановился. К машине приставили трап, дверь, в фюзеляже, отъехала в сторону. В белом свете прожекторов блеснули бронзовые волосы. Маленькая девочка, в сером пальтишке, высунулась наружу:
– Здравствуйте, дядя Джон… – донесся до диспетчера звонкий, детский голос.
Селлафилд, Камбрия
На заднем сиденье Bentley зашуршали оберточной бумагой. Запахло шоколадом.
Джон скосил глаза в чертежи на острых коленях кузины. Констанца рассматривала схему подключения реакторов будущей гражданской атомной станции:
– Папа, съешь это яйцо, – потребовал мальчишка, – оно с марципаном. Марта не любит марципан, и я тоже… – Степан, добродушно, усмехнулся:
– Зато я люблю. В Дании он вкусный. Спасибо, Николас…
Джон, мимолетно, вспомнил, как привозил ребенку Моллер сладости из Копенгагена:
– Девочку звали Магдаленой, а сын у нее Иоганн. Ровесник Питера Кроу, ему тоже прошлым Рождеством исполнилось четыре года…
Бывшая Моллер, потом Вернер, а теперь фрау Брунс спокойно проживала на хуторе, рядом с датской границей. Свернув работу в Западной Германии, британская оккупационная администрации