– Сгоревшие в БМП солдаты были такими маленькими… – вспоминает Серегин.
Кольцо российских войск вокруг дворца Дудаева сжималось, и пленных перевели в подвал этого здания.
– Здесь нас было семьдесят шесть человек. Из них шестнадцать – офицеры, прапорщики и контрактники. Я был старшим по званию, все меня слушались. Хлеб и воду делили поровну, следил, чтобы раненые поели. Каждую ночь к нам на артиллерийском тягаче приезжали солдатские матери, искали своих сыновей среди пленных и забирали, если находили. Я попросил одну женщину переслать домой записку, что я жив. Отказалась. Потому что я офицер, а не солдат. Зато этот же тягач привозил не только солдатских матерей, но и боеприпасы чеченцам.
Надежда висела на волоске
Семнадцатого января боевики, защищавшие дворец Дудаева, начали одеваться в марлю, готовиться к прорыву. Пленных разделили на группы и заставили нести раненых и убитых чеченцев.
– Мне досталось нести «жмурика». Вышли из дворца – никто не стреляет, – продолжает Серегин. – Ушли за Сунжу. Как можно было не заметить три сотни людей, уходящих из дворца в разных направлениях…
Российские войска заметили прорвавшихся, но поздно. Постреляли вдогонку. Догонять не стали. Еще несколько дней пленные и охрана, а с ними и штаб Масхадова находились в черте Грозного, в какой-то больнице. Там всех пленных солдат разобрали матери. Чеченцы освобождали их тогда охотно. Отпущенные из плена российские солдаты были информационным оружием Мовлади Удугова, этого чеченского Геббельса.
Подполковника Серегина и майора Дедегкаева вскоре отделили от этой группы пленных и они оказались в роте охраны президентской гвардии Дудаева. Чеченцы переезжали с пленными с одного места на другое.
– Видел, как наши вели бой за Аргун. Несколько раз приходилось видеть Масхадова и «товарища» Басаева, – вспоминает Виталий Иванович. – Возили в Шали, Ведено. Здесь нас бил каждый желающий, дней восемь подряд. Отольют водой и снова бьют. Предлагали перейти к ним на службу. Особенно били пацаны 13—15 лет, это настоящие зверьки. Но не так тяжело было физически – дадут пару раз и теряешь сознание, как морально, выслушивать оскорбления.
В боях с российскими войсками таяли отряды боевиков. Казалось, вот- вот свобода.
– Летом девяносто пятого, например, в первом мусульманском батальоне оставалось всего двенадцать человек, во втором – десять, – рассказал Виталий Серегин, – Это были дагестанцы, кумыки, ногайцы, казахи, узбеки. Оставалась их горсточка. Но наши объявили очередное перемирие и чеченцы стали собирать новые отряды из пацанов, учить их воевать.
Они узнали друг друга
Без девяти дней девять месяцев провел подполковник Виталий Серегин в чеченском плену. Девятнадцатого августа 95— го через посредников