– Успокойтесь, патрон. – Попросил Марчелло. – Эта девушка, она перевернула вашу душу… Помните, что они могут быть и самозванцами, придумавшими особенно тонкую игру. Держите себя в руках! Послушайте своё сердце, что оно говорит о вашем брате?
– Ничего. – Испуганно взглянул на него Гарет. – Я ничего не чувствую… Вообще ничего, понимаешь?! – В голосе его Марчелло уловил первые нотки паники. Решительно взял его коня под уздцы:
– Нам нужно отдохнуть, дать передохнуть лошадям и успокоиться. Здесь есть хороший трактир, патрон, остановимся там!
Гарет не спорил. Желание мчаться куда-то не пропало, но как-то притихло; он понимал, что Марчелло прав, а главное, герцогу не нравилось собственное состояние, его следовало превозмочь и вновь стать полноправным хозяином своих чувств и поступков. И нужно было отправить человека к отцу, как-то обосновать для него свой внезапный отъезд, успокоить, и ни в коем случае не волновать его раньше времени упоминанием о брате. Наверняка его высочеству уже доложили, что герцог умчался, как бешеный, не сказав, куда и зачем, и тот с ума сходит от волнения!
Но даже полчаса спустя, уже сидя в отдельном зале трактира, вымытый и переодевшийся, Гарет успокоиться не мог. Страшное дело, но у него даже аппетит пропал! Высокий и не худенький, ел герцог всегда от души, и что бы ни случилось, от хорошего куска мяса он не отказывался никогда. До сегодняшнего дня. И видя это, Марчелло встревожился не на шутку.
– Я не знаю, что мне делать. – Признался Гарет. – Я чувствую, что надо что-то делать, но что – не понимаю. Не могу понять. Знаю одно: он в опасности, если сбежал, и в огромной опасности! Драйвер вот так просто не позволит ему уйти, не сможет так рисковать тем, что брат встретится со мной или с теми, кто его может опознать.
– Да, патрон. Судя по моим сведениям, он рвёт и мечет. И особенно – на дорогах, ведущих на север. И не только он. Мои источники сообщают о людях инквизиции, о некоем Торкилле Ван Даллене, мяснике из Элиота…
– А этому-то что нужно?! – Воскликнул, искренне изумлённый, Гарет.
– Он частый гость некоей Барр, патрон. Так же, как и граф.
Гарет издал долгий тихий свист, глядя на Марчелло и не видя его. Пазл начинал потихоньку складываться настолько, что проступили кое-какие очертания картинки.
– Наверное, и Кенка, тварь, знал, где мой брат. – Сказал очень тихо. – Я это чувствовал. Мы как-то встречались, в Сансет, у королевы. Мне было четырнадцать, отец собирался отправить меня в Данию. Я как раз тяжело болел, только начал вставать. Это было из-за брата, в то время плохо было и ему. Кенка поздоровался с отцом, и потрепал меня по щеке. Сказал: «Красивый растёт мальчуган! Вылитая мать, пусть земля ей будет пухом». Я тогда… такую ненависть почувствовал… Мне захотелось броситься на него, руку его поганую оторвать и в глотку ему воткнуть… Отец мне тогда долго выговаривал. Говорил, что Кенка и ему неприятен, но люди нашего круга