– А я думал, арабы не курят, – несколько смущенно заметил Сергей, поднося зажигалку к сигарете сирийца.
– Увы, как раз наоборот, арабы курят, и много, пожалуй, даже слишком, – усмехнулся тот.
Хотя Лыков неплохо знал литературный арабский, с разговорным иорданским диалектом он до сих пор не сталкивался, поэтому беседа вначале продвигалась медленно. Однако Рамиз деликатно помогал собеседнику, стараясь четко артикулировать и переводя наиболее трудные слова, так что вскоре они уже болтали вполне сносно. Сергею особенно понравилась манера сирийца щедро пересыпать речь пословицами. Когда он сказал об этом, Рамиз искренне удивился:
– Как же иначе? Араб не разговаривает без пословиц – это все равно, что еда без соли! Конечно, у каждого свои пристрастия, да и в каждом поселке в ходу разные пословицы – ведь у нас их масса. Например, моя любимая – есть ли на свете хоть один верблюд, который мог бы увидеть свой горб?
– А мне больше всего нравится такая: если ты гвоздь – выноси удары, если ты молот – бей, – подошедший к ним Марков громогласно захохотал. – Сказано как отрезано, верно?
Рамиз тоже рассмеялся.
– Ну а меня, помню, поразила вот эта пословица, – включилась в игру Лидия, – тот, кто может проглотить верблюда, подавится комаром.
Постепенно к ним стали подтягиваться остальные. Каждый старался припомнить интересные арабские пословицы, которые когда-либо слышал. Особенно отличался Корман, который так и сыпал остроумными изречениями, вызывавшими дружный смех. Когда разговор стал общим, Игорь шепнул Сергею:
– Пойдем прогуляемся.
Они тихонько отделились от компании и направились к воротам. Выходя на улицу, Лыков оглянулся: археологи, которые теперь собрались в кучу, увлеченно болтая, не заметили их ухода, только Фейсал, сидевший в сторонке под кроной старой оливы, бросил на них острый взгляд.
– Слушай, вашему охраннику я определенно не нравлюсь, – нервно бросил Сергей, когда они оказались за воротами. – Он сейчас опять так подозрительно глянул на меня.
– Да брось ты, не накручивай, – засмеялся Игорь. – Это у него чисто профессиональное.
Неожиданно его лицо стало серьезным, и он несколько напряженным голосом продолжил. – Хотя, если честно, у Фейсала, да и не только у него, есть основания проявлять подозрительность. Только не по отношению к тебе.
– А к кому?
– Если б я знал… – Марков развел руками. – Знаешь что: давай я тебе все расскажу, а ты подумай. Может, как раз ты и поможешь нам разобраться.
На несколько минут он умолк, собираясь с мыслями,