Приключения кота Мяунжика Враузера. Борис Евгеньевич Евстигнеев

незамеченным, замаскировавшись получше, чем в прошлый раз. От сорвавшегося карнавала осталось много костюмов, и среди них было то, что подходило как нельзя кстати – костюм пса. Я напялил его и направился к Рыкалиной конуре. Кажется, о безопасности собаки думали в последнюю очередь – то ли они были столь самоуверенными, то ли безрассудными: подкравшись ко входу, я слегка приоткрыл дверь, которая даже не была заперта, и стал лицезреть происходящее внутри. Так я и думал! Рыкала с парочкой вышеназванных собак (а точнее, со всеми, кроме Бобика-террориста) возбуждённо махал лапами и обсуждал дальнейшее, что произойдёт с отравленными котами. Итак, псов было только четверо: главарь безоружен, стоявший рядом Гавзер держал в двух лапах секиру (нет, не такую, какой варвары в древности махали, а лёгкую, с которой можно свободно бегать), ещё два пса вместе тащили в дальний угол ящик с чем-то.       Неожиданно, Рыкала обернулся в мою сторону и заметил мордочку, всматривающуюся в широкую щель, – к счастью, на мне была собачья маска. Как ни странно, Рыкала не удивился, похоже, он ждал кого-то.

      – А к нам новенькие?! Отлично, но сперва поглядим, на что ты способен! Как тебя зовут?

      – Мяу… – По привычке начал я.

      – Ах, ты, Мяу! Это кот, взять его!!!

      Не дожидаясь, пока псы налетят на меня, я со всей силы распахнул дверь, так что та аж врезалась в стену, а затем влетел в конуру, сделав трюк «колесо». Если кто не знает, это прыжок на передние лапы с подъёмом задних вверх и последующим приземлением на них, но, в отличие от сальто, выполняется он боком. Так вот, сделав «колесо», я оказался почти в самом центре конуры, да ещё и мордой к морде с Гавзером. Никто не ожидал такого поворота, и, воспользовавшись замешательством, ударом передних лап я выбил из лап этого пса секиру, а пинком задней повалил его на землю. Ко мне подскочил Бобик-затулянт, собираясь полоснуть когтями по бокам, но я совершил сальто, отлетев в другую часть конуры, а секиру оставил. Топор упал Бобику-затулянту на лапу, и тот, взвыв от боли, в очень резкой форме высказался обо мне и о Рыкале, затем заявил, что отказывается больше служить ему, и, прихрамывая, убежал в открытые двери. Тем временем Рыкала помчался к оружейному столику за пистолетом, а Гавунжик поднял Гавзера на лапы, и они вместе принялись бросать в меня из стоящего рядом ящика незапакованный отравленный «Вискас». Я уворачивался, но, не зная, насколько хорошо главарь владеет огнестрельным оружием, и опасаясь «словить» свинца, решил притвориться, будто в меня уже попали. План удался: повёдшийся на мою уловку Рыкала даже положил пистолет на место, а затем скомандовал:

      – Вынести его!

      Псы повиновались, схватили меня за лапы и с размаху выбросили на улицу, а дверь закрыли. Естественно, я тут же вскочил, отряхнулся, потёр языком ушиб, а затем стал искать другой способ подсмотреть, что теперь творится в конуре. Окно было не вариантом: так можно было спугнуть собак и упустить шанс что-либо узнать. Я обвёл конуру взглядом и тут заметил, что в крыше зияла то ли небольшая дыра, то ли импровизированный дымоход. Тихо вскарабкавшись по деревянной стене наверх, я подобрался