– Теперь давай чайку попьем, – поднесла к его губам светлую водичку, не очень, наверное, сладкую, но зато горячую. Матвей, выпив чай, дернулся вперед, сморщившись от боли, и поцеловал Насте руку, пока она не успела ее убрать от его рта, вытирая салфеткой его губы.
– Спасибо, Настенька.
– Ну, зачем ты это делаешь? Это моя обязанность, – зарделась девушка, – а, вообще-то, на здоровье, только быстрее поправляйся. – Настя наклонилась и поцеловала парня в макушку.
В палату вошел Илья Николаевич.
– Ну, как тут у вас дела? А где остальные больные? Настя, ты что их всех выписала?
– Илья Николаевич, честное слово я не виновата, они сами… ушли в столовую, – смущаясь до слез, пробормотала Настя.
– Ну, ну, успокойся, раз пошли, значит, могут ходить, значит, все хорошо. Радоваться надо, а не расстраиваться.
– Да ведь рано им еще, я же знаю.
– Раз смогли встать, значит не рано. Война, Настя, война. Как он? – Илья Николаевич кивнул в сторону Кирилла.
– Он без сознания, Илья Николаевич. Смотрите, все бинты в крови и подушка. Надо бы подушку сменить, но я боюсь трогать его. Вот ждала Вас.
– Да, ты права, он без сознания. Температура высокая?
– Полтора часа назад была тридцать девять и пять, а сейчас не знаю. Я сейчас…
– Настя, надо сделать ему перевязку, и заодно посмотреть, что у него там. Поди, принеси все необходимое. И снимай бинты. А я пока измерю ему температуру. – Он достал из кармана Насти градусник и, сказав “беги”, повернулся к Кириллу.
Когда Настя вернулась с чистой подушкой и подносом, на котором лежало все нужное для перевязки, Илья Николаевич смотрел на градусник.
– Ты опять права. Тридцать девять и четыре. – Не доверяет, проверяет – подумала Настя.
– Нет, нет, Настя, я тебе доверяю. Просто ты сама сказала, что давно не измеряла температуру, вот я и решил уточнить, – будто бы прочитав ее мысли, сказал врач.
Илья Николаевич приподнял голову Кирилла, и Настя быстро разрезала бинты. Голова Кирилла была побрита. Вокруг проходил красный шов, сквозь который сочилась кровь. Кожа около шва вспухла, кое-где были синюшные пятна.
– Так, Настюха, дела плохи. Обработай и забинтуй.
В палату начали собираться больные. Те, кто видел голову Кирилла, молча переглядывались.
Когда перевязка была закончена, Илья Николаевич с хмурым лицом, не сказав ни слова, вышел из палаты. Настя догнала его в коридоре, неся в руках поднос с отработанным материалом, пошла рядом. Она молчала, не спрашивая ни о чем. Она боялась его ответа. И ответ прозвучал.
– Не жилец он, Настя. Не надо переживать. Ты сколько уже у нас? Третий год? Неужели еще не привыкла? – он посмотрел на Настю и продолжил, – да, девочка, к этому нельзя привыкнуть. Крепись, Настя, скоро это кончится и, я надеюсь, что тебе-то, уж точно не придется смотреть смерти в лицо. Там…
Кто знает, – подумала Настя.
Войдя вслед