Но вот что удивительно: вначале – одно и то же место в студенческой столовой, затем, в холодный зимний вечер – встреча, которая бывает в жизни только раз, а некоторое время спустя произошел и вовсе фантастический случай. Решили мы как-то с Лесей сходить на концерт во Дворец спорта. Билетов на руках у нас не было, но была надежда раздобыть их перед входом. И действительно, у двух разных людей с разницей в несколько минут мы купили два билета, которые оказались… рядом. В огромном Дворце спорта на двух соседних местах! Похоже, в этот раз судьба не промахнулась.
Излом
Шло время. Мор, постигший кремлевских динозавров в начале восьмидесятых, благополучно закончился – динозавры вымерли и в стране была объявлена перестройка. С ее началом что-то вдруг сломалось в отлаженной машине родного пролетарского государства: «ЧП районного масштаба» Полякова, «Покаяние» Тенгиза Абуладзе, «Огонек» Коротича и Сахаров, вернувшийся из ссылки, не вписывались в «стройную систему, сотканную из пылких и блестящих натяжек». Совок, десятилетиями господствовавший на одной шестой части суши, постепенно уходил в историю. Уход этот, к сожалению, затянулся на долгие годы, и даже сейчас находятся люди, ностальгирующие по прошлому, считающие Сталина великим вождем, а «гнилую» интеллигенцию – предателем интересов народа. Хотя если вспомнить, что интеллигенция действительно сгнила в советских лагерях, а жизнеспособное потомство оставили лишь вертухаи, становится понятным, о каком народе речь.
Наступил 1988-й год. На собрании комсомольского актива крупного оборонного завода меня, как подающего надежды молодого специалиста, спросили, что я обо всем этом думаю. Без колебаний я ответил, что комсомол почил в бозе и реанимации уже не подлежит – и меня тут же избрали секретарем комсомольской организации. Ну как избрали… они себе избрали – я их послал, и больше к этому вопросу мы не возвращались. После собрания меня, подобно декабристам, сослали на несколько месяцев в колхоз сторожить коровник – «великий» коммунистический долгострой местного значения. Не БАМ, конечно, но и сторожить – не мешки ворочать. Сунул в рюкзак термос, спальник, «Чевенгур» Платонова и отправился одним глазом следить, чтоб не спиздили чего с советской стройки, а другим – читать «антисоветчину», которую в то время только-только начинали публиковать наши журналы.
Помню, как моя девяностолетняя бабка, встречая меня на пороге с «Огоньком» в руках, вполголоса спросила:
– Неужто правда всё, что пишут тут про Ленина?
– Правда,