Наш рассказ Зевс Кронович соперемежал цоканьем языком, кряканьем, а когда и бранным словом! В особенности, когда про Аполлона рассказывала и его вампирышей (это я новое слово придумала, означает что-то среднее между мерзким вампиром и даже симпатичным, по сравнению с кровососом, падким до крови нимф, опарышем) – вот уж когда кухонный стол чудом выдержал. Он, между прочим, не рассчитан, чтобы по нему боги кулаком били!
– Так что может быть, Вы, Зевс Кронович, – называть папеньку на «ты», я, не смотря на выпитое, упорно отказывалась. – Изволите внести ясность? Очень, знаете ли-с, неприятно, когда тебя с утра пытаются убить, а ты даже не в курсе, за что.
– Убить? – Зевс поджал губы. – Тебя… Вряд ли, Артемис.
– Вряд ли?! – возмутилась я. – Нет, Ида, ты слышала?! – И ее, – я потрясла нимфу за плечи, наверно, чтобы продемонстрировать Зевсу Кроновичу ее наличие на кухне. – И её вряд ли хотели вампирам скормить. Между прочем, псих, Пол который, или Аполлон, по-вашему, совсем не шутил! И когда нашу машину обстреливал, тоже!
– Совсем он звезданулся что ли… – пробормотал Зевс, и мы с Идой согласно закивали.
– Так что с Вас, Зевс Кронович, пространственное объяснение, раз уж пожаловали – что происходит? Из этой передряги у нас с Идой вообще есть шанс живыми выйти?
Насчет Идиных предположений, что охоту на внебрачную дочь Зевса могла и Гера открыть, венценосная супружница то есть, я решила умолчать. Дело наше, семейное, а нимфе за длинный язык от мачехи неслабо прилететь может…
– Я скажу то, что могу, дочь, – начал Зевс.
– Шутишь? То есть Вы (я опомнилась и опять перешла на отстраненно-деловой тон) еще и не всё сказать можете? Тоже мне, всемогущий, Громовержец и как там Вас еще!..
Видя, что папенька опять начал закипать, я постаралась изобразить на лице самую милую улыбку, мол, шучу-шучу, и подложила ему ещё чего-то там на тарелку.
– Таковы условия твоего изгнания, Артемис, – пожал плечами Зевс Кронович. – Изгнанные боги должны сами понять, за что именно наказаны, а иначе вся педагогическая методика Церберу прямо под змеиный хвост!
– И как же понять, если вы нам память стираете! – возмутилась я. – И, подождите, а заверения Аполлона, что он слишком хорошо меня знает и всё такое… Ему что, память не стерли? А Славик, то есть Саон, здесь что делает? А Латана? Вот Ида говорит, что она при памяти осталась. И это ещё хуже наказание, чем в беспамятстве жить на Земле. Её-то за что в таком случае намотало на маховик репрессий?
– Да что твоя глупая нимфа может понимать в божественном правосудии?! – Зевс снисходительно кивнул Иде, как будто это не он её дурой назвал, а она его, но он, так и быть, не обижается. А Ида ничего, выдержала. И мне под столом на ногу наступила со всей дури, мол, если будешь пререкаться с папенькой, мы до утра не разберёмся.
– То есть, – я уж решила, что Зевс Кронович решил исправиться. – Я хотел сказать, что она может об этом знать вообще!