Сражение оказалось коротким, Юрию пришлось убраться, потому что вмешался еще Мстислав. Он пошел вместе с Константином против великого князя.
Юрий не сомневался, что проиграет, послал воевод с миром. Очень короткой оказалась передышка, ему нужно было снова готовиться к войне. Но Владимир уступать он не собирался.
Оставалось только перемирие. Надо же было такое пережить, когда Игоревичи сгинули, от них и следа больше не осталось.
Вот если бы как-то можно было смирить Мстислава, но тот мириться не собирался.
№№№№№№№№
Всеволод с опаской шагнул в мир Сварога. Он чувствовал, что ничего хорошего его там не ждет и ждать не может.
А когда тени с разных сторон к нему двинулись и вовсе князь приуныл, он был одним из равных и очень – очень молод для них для всех.
– Ты все сделал для того, чтобы ни братья. Ни сыновья твои не перестали враждовать, – услышал он незнакомый голос рядом.
Игорь с Ярославной оказались ближе всех к нему. Каким же несчастным и жалким, вероятно он казался, когда они были тут. Он искал свою первую жену, но не находил ее поблизости.
– Нам недолго ждать осталось, скоро татары все решат за нас, – отвечал бес, то ли защитить его пытался, то ли побольнее ударить и упрекнуть.
– Мне жаль твоего Юрия, – говорил Роман. Только теперь он обнаружил того, кого так хорошо знал.
– Какую судьбу ты уготовил и ему и внукам своим.
– Уж не страшнее моих сынов, – отвечал Игорь, пристально на него глядя.
– Но я не виноват в том, что случилось в Галиче, меня и близко там не было, – не сдавался Всеволод, – ты вини лучше в том своего Владимира.
– Это не с Владимира, а с тебя началось, – не сдавался Игорь.
Но Ярославна увела его от Всеволода, что теперь уже модно было исправить?
Сколько потом они обвиняли его во всем, что было и чего не бывало сроду.
От шуток беса мороз бежал по коже, хотелось спрятаться, куда-то укрыться, да некуда было прятаться.
Он был самым младшим, несчастным и виноватым из всех. Никто его оправдывать и защищать не собирался.
Наверное, только Владимир Мономах мог слово молвить, но его нигде не было видно.
Только позднее он вспомнил об угрозе, о том, что пришлось испытать на земле, о том, что должно было случиться с Юрием, не теперь, а через четверть века – они называли 1237 год, кто такие татары и что там должно было происходить?
Бес говорил о снова сожженной Рязани, о сгоревшем Владимире, о страстях, рабстве и смертях., о том, что Москва внезапно станет столицей, но умолчал о том, как это случится.
Вот уж точно назло ему, чтобы память о нем стереть и забыть.
Маленький городок, когда-то основанный его отцом, столица? Он узнал об отце и спросил о нем.
– Он