На раздумья у меня был весь день. Серое небо постепенно становилось еще мрачнее, разродившись к вечеру новым дождем. Тугие струи били в окна машины, пряча от окружающего пространства. Вода защищала меня от мира или мир от меня – кто знает?
И вот на часах маленькая стрелка указала на цифру десять. Пора.
Выдохнув, я проверил патроны в барабане револьвера, сунул в куртку, и, натянув на глаза красную бейсболку, выбрался из машины.
Ледяная вода тут же, несмотря на козырек кепки, ударила в лицо, холодные струи потекли за шиворот. Было неприятно, но я шел к выбранной цели. Сто пятьдесят метров. Сто. Семьдесят. Тридцать. А вот и белая дверь с красным глазочком звонка…
«Дзын-инь»
Дверь мне открыла улыбающаяся худосочная блондинка, ростом чуть ниже меня. Лицо её, выражало доброжелательность, но было в нём что-то животное, лошадиное…
Она что-то спросила, и даже не успела испугаться, когда локоть врезался ей в челюсть. Рухнув на пол, она серьезно приложилась затылком, моментально потеряв сознание.
Захлопнув за собой дверь, я покрепче сжал рукоятку револьвера, вытащив его из кармана. В этот момент, на шум, из гостиной выглянул лысый полноватый мужичок в квадратных очках. Я видел, как его глаза округлились, а когда моё оружие направилось в его сторону, он, взвизгнув, бросился прочь.
Догнать удалось только на кухне. Суетясь, он попытался вытащить разделочный нож из деревянного держателя, но трясущимися руками сделать это не успел. Я подхватил его локтевым сгибом сзади за шею, и, приподняв, оттащил подальше от ножей. Когда мы вернулись в гостиную, мужик был уже без сознания. Пластиковые стяжки, найденные в автомобиле, пошли в дело, ноги и руки мужика были надежно зафиксированы, после чего этой же участи подверглись конечности и лежащей у входа женщины.
Затягивая последнюю стяжку, я заметил испуганные детские личики, выглядывающие через лестницу на втором этаже.
– Не бойтесь меня, – сказал я по-русски, так как других языков толком и не знал. – Я ничего вам не сделаю. Я папа Даши.
– Даша? – донесся в ответ детский голосок. – Даша?
– Да, Даша. Дарья. Я её папа. Настоящий. Из России.
– Даша? – на лестнице, сжимая белого медвежонка, появилась русоволосая девчушка лет четырех. – Ти папа Даши? – чуть шепеляво, ответила она тоже по-русски. – А её нет. Она уехаля. Далеко уехаля.
– Я знаю, – грустно ответил я, стараясь улыбаться. – Как тебя зовут, красавица?
– Вика, – ответила девочка.
– А кто там? – я указал пальцем на второй этаж.
– А там Аксиль, Боня и Фати. Но они боятся, трусишки.
– Молодцы, чужих нужно боятся. Но только я ведь не чужой. Я хороший. Скажи им, – малышка что-то пролепетала в пол голоса, и на лестнице появилось еще трое мальцов, старшему из которых,