Япония, являясь торговым партнером Англии, не только продала проклятый остров, но и оказала помощь в организации там британской колонии, тем самым заручившись поддержкой индустриальных партнеров. Однако вот в чем вопрос – удастся ли лорду Малберри опровергнуть мрачные легенды о нечистой силе, так пугающую жителей далекого восточного архипелага на протяжении многих веков?
В ответ на слухи лорд ответил парой фраз: "Я не верю в глупые сказки, кои способны напугать лишь детей. Я лично докажу, что все это – вздор, а остров – просто клочок земли". Меж тем слухи множатся, обрастая все новыми жуткими подробностями. Наш корреспондент готов и дальше держать читателей в курсе этой загадочной истории"…
История третья, в которой выясняется, что помощь опоздала
Скелеты свои Люди в шелка завернули. Глядят на цветы.
"Любовь – страшное чувство. Оно заставляет радоваться смерти одной женщины, освободившей место для другой. Я ничтожество, но ничего не могу с этим поделать, просто я давно и безнадежно влюблен".
Дом дышал. Он оживал ночью, как хищник в преддверии удачной охоты, ветер нежно шелестел бумагой в перегородках и дергал звонкие колокольчики, загадочно скрипели половицы порожков, журчала вода в саду, и слышался мерный стук содзу[2].
Сон не шел очень долго. Генри все прислушивался к звукам, сам не зная, что пытаясь уловить. Он слышал каждый звук в доме, легко проникающий сквозь бумажные стены. Но кроме звуков было еще кое-что, что его беспокоило.
– Кто ты? – он резко распахнул глаза, почти как в детстве, когда ночью боишься увидеть склонившееся над тобой чудовище. Над Генри никто не склонялся, но он все равно не мог отделаться от чувства, что в доме не один. На миг даже показалось, будто на створки сёдзи легла размытая тень, но, возможно, это лишь очертания деревьев, тревожимых ночным ветерком. И все же Генри поднялся с неудобного футона, чтобы зажечь свет, однако в последний момент передумал и посидел немного в темноте, собираясь с мыслями и чувствами. Способный видеть, слышать и ощущать духов, он становился совершенно беспомощным, если не мог ни первого, ни второго, ни третьего. Неуловимый призрак в доме Кимуры все время выпадал из его поля зрения, дразнил, оставаясь на периферии.
– Чего ты хочешь? – тихо спросил Генри. – Если не навредить, то тогда что?
Вместо ответа по комнате пронесся ледяной порыв ветра, и на полу остались лежать белые лепестки траурных лилий.